Забрав кейс, человек мгновение помедлил, улыбнулся, подобрал «глок», лежащий на полу, затем поднялся и быстро вышел.
Секунду спустя стало казаться, что в номере никого не было и произошедшее – не более чем кошмарный сон. Но тут закряхтел Слон – и Кармен очнулась.
– Что у вас?! – услышала она в наушнике тревожный голос Старого.
– Нападение, – ответила она с трудом. – Двое в масках. Унесли кейс.
– Все живы?! – прокричал Старый.
– Кажется…
– Понял! Держитесь.
– Ага…
Кармен поднялась, шагнула было к выходу – догнать нападавших.
Затем, сообразив, что она безоружна, повернулась к Хоботенко.
Тот лежал у стены, прикрываясь Янсеном, и истекал кровью.
Кармен присела возле него, машинально нащупывая в кармане пакет с бинтом.
– Как ты?
– Вроде живой, – отозвался Слон, пытаясь сесть.
Янсен, выпущенный им, поднялся и бессмысленно таращился вокруг себя, не делая попыток скрыться. Вторичное нападение, видимо, окончательно лишило его способности соображать.
– Где Монгол? – спросил Слон.
– Здесь, – послышался слабый голос Марата Валиева. – Под окнами. Все нормально…
Его голова показалась в оконном проеме: он пытался вскарабкаться на подоконник.
– Кейс! – захрипел Слон.
– Старый с Клопом позаботятся, – утешила Хоботенко Кармен, обрабатывая рану.
Рана была не очень опасной. Пуля прошла под правой ключицей навылет, не задев легкое. Но кровь лилась обильно, и молодая женщина, вкатив Слону укол «ободрина», старательно перевязывала рану, торопясь унять кровотечение.
Тем временем Старый и Клоп ворвались в холл с тем, чтобы перехватить кейс.
Но двое в масках, сбегая в этот момент с лестницы, открыли по ним ураганный огонь из обоих автоматов. Причем крепыш стрелял из одной руки, так как во второй держал украденный кейс. Двумя «глоками» тягаться с армейской артиллерией невозможно. Старый, правда, успел выпустить несколько пуль по налетчикам, попав в грудь тому, что был повыше. Но пуля ударила в бронежилет, не причинив особого вреда нападавшему. Зато в ответ тот обрушил на обидчика целый огневой вихрь, спасаясь от которого Старый рыбкой бросился за кожаный диван, в одно мгновение превращенный в дырявую рухлядь.
Клоп, нарвавшийся на тот же прием, едва успел нырнуть за стойку, вслепую отстреливаясь из пистолета. За стойкой на полу ничком лежал Фриц, закрывая голову обеими руками.