— Хе-хе, здорово, малой, как всегда голоден?
— Очень, Тейяки-сама! А уж когда прохожу мимо вашей лавки, всю
улицу пугаю бурчаньем в животе!
— Держи, я тут припас тебе пару булок утренней выпечки. Ешь как
следует, чтобы вырасти сильным ниндзя!
— О, спасибо вам огромное! Может, я могу что-то для вас сделать?
Например, как в тот раз, отнести записку торговцу мукой?
— Хмм, вообще-то, Обито-кун, есть одно важное и сложное дело,
где твоя помощь была бы нелишней…
— Правда?! Что это за дело, Тейяки-сама?
— Ты ведь знаешь Инаби-куна?
— Бака-Инаби! Очень глупый и вредный! Плохой! Он что, украл у
вас булку? Или разбил окно? Я найду его и накажу! Вот прямо
сейчас!..
— Эй-эй. Не так быстро, малой. Всё совсем наоборот. Инаби-кун
сейчас очень болен, и за ним нужно присмотреть.
— Присмотреть? А как это? И что здесь сложного?
— Ну, обычно работать с больными позволяют только настоящим
взрослым ниндзя — ирьёнинам. Это очень ответственное дело.
— Что?! Как настоящий ниндзя?! Ух ты! Я буду очень-очень
стараться!
— Ну, раз так, то пройди в дом к Уручи-сан. Она расскажет, что
нужно делать.
Тейяки проследил, как в дверях мелькнул клановый камон,
занимавший всю спину пятилетнего мальчугана, и усмехнулся. Жена
никогда не упрекала его в неспособности завести детей. Однако он
отлично видел, как ей нравится с ними возиться.
* * *
— Уручи-сан! Уручи-сан! — взъерошенный мальчишка влетел в
комнату, где хозяйка дома как раз занималась ответственным делом
пересыпания и смешивания пряностей, отчего те закономерно
разлетелись по столу и полу. — Инаби-кун, он... кажется,
очнулся!
— Пойдём скорей, малыш, — Уручи поспешила следом за добровольной
сиделкой. — Рассказывай, что произошло?
— Я сидел рядом и менял ту тряпочку на лбу на мокрую, когда он
ка-а-ак дёрнется! А потом он глаза открыл! И на меня посмотрел! А я
ему пить дал, как вы сказали!
— Вот как. Значит, он справляется с недугом, — женщина вошла в
комнату, и проверила пациента. — Он спит.
— Да, Уручи-сан, он потом сразу уснул!
— Может он говорил что-нибудь?
— Ну... — мальчуган замялся, а потом выпалил: — Ещё он меня
назвал братом, вот!
— Ты уверен? Что именно он сказал?
— Я точно не расслышал, он говорил очень-очень тихо, — Обито
почесал затылок, — Инаби-кун сперва посмотрел на мою куртку, —
кивок на одежду, сброшенную на спинку стула, — а потом на меня
посмотрел и сказал: "Нии, яси, бе", или как-то так. Как вы думаете,
почему он вдруг назвал меня братом, мы же раньше совсем не
дружили?