Жизнь в гареме не сравнишь с жизнью в родительском доме, не бедствовали Лисовские в Рогатине, совсем не бедствовали, но все ж на золоте не ели и в шелках не ходили. А здесь было все – роскошь, о какой только в сказках слышала, слуги, самостоятельно шагу не ступишь, все норовят помочь, за детьми присмотрят, тебя оденут и обуют, остается только желания высказывать да капризно перебирать.
Но золотая клетка все равно клетка. Как часто Настя, еще не став Роксоланой, вспоминала ромашковый косогор и возможность побегать босиком по траве, как часто уже Роксоланой мечтала сбежать, вернуться в свой пусть не такой богатый дом, припасть к материнской груди, попросить у отца благословения… Когда стала Хуррем и до рождения Мехмеда приняла ислам, думала уже иначе: как к отцу подойдет, как в церковь войдет?
Нет, дом оставался там, за морем, за горами, за лесами… Не дойти, не доехать, только в мыслях и вернешься.
Но родилась крошечная Михримах, а потом Абдулла и Селим, потряслась Хуррем от страха за детей, пока султана не было в Стамбуле, а янычары били в днища котелков и разоряли столицу, и поняла – и в мыслях не вернется.
Где у человека дом, там, где он родился, куда тянет его сердце? Но теперь сердце Роксоланы было здесь, а она сама окончательно стала Хуррем. Не потому, что любила Сулеймана, любовь к мужчине преходяща, как и у него к ней, а потому, что здесь рождены и жили ее дети. Для женщины дом там, где дом ее детей.
Пока бунтовала в Летнем дворце, Повелитель взял на ложе Махидевран, словно возродившуюся из пепла, сильно похудевшую, жаждущую вернуть себе положение рядом с султаном. Пусть Сулейман быстро понял, что не та уже Махидевран, что былого не вернуть, эта минутная близость дала плоды – Махидевран родила девочку, названную Разие. Теперь у Повелителя была не одна принцесса Михримах, и хотя отношение разное – Михримах любимая принцесса, да и Разие пока слишком мала и криклива, конкуренция есть.
Бесконечные беременности вымотали Хуррем, хотя переносила их легко, но пятый раз… И все же сама не решалась пожаловаться, Фатима и Зейнаб поняли и без жалоб, посоветовались, и Зейнаб на правах старшей завела разговор:
– Госпожа, стоит ли так часто рожать?..
Хуррем рассмеялась:
– Да если так получается!
– Есть средство…
Махидевран просто светилась, хотя побывала у Повелителя на ложе всего раз, но, почувствовав, что беременна, ожила. И хотя Сулейман вернул из ссылки Хуррем и снова взял ее к себе, Махидевран надеялась, что после рождения ребенка снова станет для султана желанной. Она очень хотела родить дочь, потому что с завистью наблюдала, как Сулейман ласкает маленькую забавную Михримах.