– Да!
И уже на следующей фразе усмешка
превратилась в откровенное издевательство:
– А не тот ли ты хрен, коего намедни
выгнали из отряда землян?
Вот ублюдок! Все-то он знает!
– Тот, – просто ответил я. Не в моем
положение было хорохориться.
Повисла напряженная пауза. И когда я
уже было, хотел уйти, Акау-Наг неожиданно изрек:
– Что ж. Тогда проходи.
Я отодвинул занавеску и сделал шаг
и...
Оказался на берегу!
Твою же мать! Яйцо Ойоха!
Синкол, в который вел телепорт, был
небольшим, метров в сто в диаметре, но на этом крохотном
пространстве как-то умудрился уместиться и пруд, и маленькая рощица
и большой двухэтажный особняк, облицованный потемневшим от времени
мрамором. Углы здания подпирали статуи, колонные венчались
каменными листьями, большая терраса была увита плющом. Воды пруда
плескались прямо у мраморных ступеней, а тропинка, на которой я
стоял, вела к другой стороне террасы.
Но главное Изнанка. Здесь она была
насыщенного розового цвета. Редкие красные сполохи пробивались
сквозь похожие на вату клубы длинными молниями. Маленькое солнце
стояло прямо в зените, но жарко, почему-то, не было. Ласковые лучи
отражались от тихих вод пруда россыпью солнечных зайчиков.
На террасе стоял большой дубовый стол
и несколько плетеных кресел. В двух из них развалился Акау-Наг и
Гренгам. Третьего же Мастера нигде не было видно.
– Удивлен?
Я промолчал, не желая отвечать на
риторический вопрос. Вместо этого поднялся по ступеням, задев
ногами, звякнувшие пустые бутылки, плюхнулся в одно из кресел, и
по-хозяйски оглядел стол. В одном Серега был прав, квасили Мастера
напропалую. А вот закусон был довольно слабенький, но и его
хватило, чтобы у меня потекли слюнки. Запеченная в чесночном соусе
курица, парочка салатов и аж три вида копченой нарезки.
– А он наглец, – кивнул Гренгам
Акау-Нагу и я понял, что оба Мастера уже порядком накиданы.
– Серега и Эрни были здесь. Что вы
потребовали у них за информацию?
Гренгам поцокал языком, пошевелил
усами, а потом вдруг показал клыки, то ли в улыбке, то ли в угрозе.
Человеку на его кошачьей морде эмоции было не разобрать. Акау-Наг
же, подперев тяжелую голову когтистой лапой, мрачно созерцал воды
пруда. Сдается мне, он уже был в стадии лыконевязания.
– Быть может ты и наглец... Но я
обламывал и не таких наглецов, – промурлыкал кошак и я вдруг ощутил
резкую боль в висках.