Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.
– Бар на все времена – Ах, как сентиментально!
Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.
– Зачем ты… пришёл… ко мне? – судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.
– Не бойся! – Миктиан расхохотался. – Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, – улыбка мгновенно погасла. – А если ты мне понадобишься – будь уверен, тебя ко мне приведут!
– Приведут? – глаза Михаила сверкнули. – Меня? – он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.
– А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? – насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. – Да, убил, – Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. – Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? – он снисходительно усмехнулся.
Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.
Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.
– Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, – прошамкала старуха. – То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, – она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.
– Не пошла… – шёпотом повторил он и улыбнулся, показав крупные неровные зубы. – Значит… Значит, она что-то почувствовала! Значит, её ещё можно спасти, – он поднялся на ноги, застёгивая плащ. – Ей надо всё объяснить. Я должен её защитить, пока не поздно.