– Поверьте, я знаю… Ирина не убивала себя.
– Но милиция… – голос женщины звучал уже не так уверенно.
– Они ошибаются, – решительно сказал Михаил.
– Да? – словно вдруг проснувшись, женщина внимательно посмотрела на него. – Ах, вы такой милый, – её голос стал низким и ласковым. – Вы стараетесь меня успокоить…
Сильные руки обвили шею Михаила, и он ощутил, как слишком упругие для её лет губы жадно припали к его губам. Он сделал попытку освободиться, но вместо махрового халата под его пальцами оказалась горячая женская кожа.
* * *
Полумрак кабинета нарушали только длинные узкие светильники, расставленные по углам. Занявшая почти все стены коллекция картин Рене Магритта контрастировала с тёмными громадами высоких книжных шкафов с готическими башенками наверху.
Миктиан откинул крышку небольшой серебряной шкатулки и принялся набивать трубку, с любопытством поглядывая на девушку, замершую на коленях посреди кабинета.
– Как, ты сказала, твоё имя? – ароматное облако дыма лениво поплыло в сторону магриттовской «Ностальгии».
– Эльвира, мой господин.
– Эльвира… – задумчиво повторил Миктиан, остановившись над девушкой. – И что же тебе, Эльвира, привиделось обо мне?
– Вы явитесь, – голос девушки взволнованно дрожал. – У вас будет госпожа… и дитя.
Восторг в глазах девушки сменился ужасом, когда она ощутила невидимое стальное кольцо на своей шее. Оно потянуло её вверх, и Эльвира, задыхаясь, поднялась в воздух. Взор Миктиана горел бездной космического мороза.
– Дитя?! И кто ещё знает об этом?
– Никто, мой господин… Только мои… мои друзья… – прохрипела трепыхающаяся в двух метрах над полом Эльвира, пытаясь вздохнуть.
– Что?! – Миктиан, казалось, был готов испепелить её на месте, но железное кольцо на шее вдруг исчезло, и девушка с грохотом обрушилась на пол.
– Простите, мой господин! – Эльвира, даже не пытаясь подняться, подползла к ногам Миктиана. – Эти люди… Все они – ваши верные подданные. Единственное, чего они хотят – служить вам! – не переставая говорить, девушка покрывала поцелуями ногу Миктиана. – Мы ждём ваших повелений, господин! – по-собачьи преданные глаза наполнились слезами. Миктиан помолчал, покусывая мамонтовую кость мундштука.
Конец ознакомительного фрагмента.