– Паргдон? – произнес капитан Бирюков, невыразимо грассируя на букве «р».
– От «пардона» слышу, – буркнул я.
– Все требьен, друзья мои.
– То есть – шерами! – вмешался Валера. – Ладно, Славон, прекращай изображать Дюка Ришелье, и поведай командиру о наших похождениях.
– Хорошо, – Бирюков уселся на диван и с видимым удовольствием начал стаскивать до одури изящную удавку галстука. – Пока вы там джеймсбондовали, громили феэсбешников и угоняли иномарки, я сидел в конторе и размышлял о Гореловых.
– Да, кстати, – перебил я. – Ты был прав. Алексей Горелов действительно из «кротов»[15].
– Вот и прекрасно. Так вот. Меня заинтересовала схема экономического устройства Дома «Горелов и сын».
– И как успехи?
Слава пожал плечами.
– Довольно посредственно. Я просидел целый день, изучая архивы, пытаясь восстановить последовательность действий, приведших Тараса Горелова на вершину коммерческого Олимпа. Сведения, прямо скажем, скудные. После измены отца, Тарас Горелов меняет фамилию отца на фамилию матери. Становится Лаврентьев.
– Это для нас важно?
– Как оказалось – да. Он оканчивает Бауманку и, получив диплом инженера-механика, распределяется на номерной завод в Тенишево.
– Тенишево, Тенишево… Это танкоремонтный, что ли?
– Он самый. В начале восемьдесят девятого главный механик завода Т.А.Лаврентьев становится его «красным директором».
– На выборных началах?
– Именно. Для военного завода – нонсенс, но на верху, похоже, никто не возражал. Чем он занимался дальнейшие полтора года, я сказать пока не могу. Но в дальнейшем, его фамилия всплывает в списке соучредителей «Мегаполис Банка». Так же, соучредителем этого банка является российское представительство кипрской фирмы «Оушен меканик индастриал».
– Ну и что?
– Да, в общем-то, ничего, – глядя на меня с нескрываемым превосходством хорошо информированного человека, произнес капитан Бирюков, – кроме того, что в восемьдесят седьмом году она была куплена американским концерном…
– «Эй Джи спешел меканикс», – догадался я.
– Верно. И так, в начале девяносто первого года «Мегаполис Банк» выдает крупные кредиты под правительственную программу конверсии.
– Понятно, – прервал его я. – Август девяносто первого, нет правительства, нет возврата кредитов.
– Ясновидец, – усмехнулся Бирюков. – Но я тебе скажу ещё об одном исчезновении. В это же время из всех коммерческих изданий исчезает фамилия Лаврентьев.