- Правда? - удивился я, пытаясь воссоздать в памяти физиономию
американского писателя, и понял, что, прочтя столько его книг, не
имею понятия, как он выглядит.
- Да. У вас такой же открытый взгляд и волевой подбородок, -
ответила она совершенно серьёзно.
- Никогда бы не подумал, что моему подбородку можно дать такое
определение. Я бы назвал его просто выступающим, - засмеялся я,
хотя, не скрою, мне было лестно получить комплемент от Лиз.
- Нет-нет, он волевой. А в сочетании с выдающимися скулами
свидетельствует о решительности и мужественности, - добавила
она.
Слова Лиз были для меня как нежные прикосновения её пальцев к
моему лицу. Ей нравится мой взгляд, подбородок и скулы. Она считает
меня мужественным — а это уже что-то! Я был чуть ли не на седьмом
небе от счастья. Однако мне не стоило большого труда, чтобы
догадаться о том, что, переключив разговор на меня, Лиз пытается
скрыть волнение перед предстоящим сеансом гипноза. Волновался и я.
Из головы никак не шли слова Арольда о неблагоприятных последствиях
гипнотерапии.
Меж тем Лиз села поудобнее, поправила плед на спинке кресла и,
глубоко вздохнув, сказала:
- Я готова, можете начинать.
- Мне хотелось бы ещё раз напомнить… - кашлянул я.
- Знаю, - перебила Лиз, - вы уже говорили, доктор. Риск приступа
минимален, но он есть. Ну и пусть. Одним приступом больше, одним
меньше… Гораздо важнее понять, что со мной происходит.
Несомненно, готовность Лиз к терапии и, в целом, её желание
выздороветь, увеличивали шансы на успех. Согласие пациента и его
участие фундаментальны при использовании гипноза. Однако меня не
покидало предчувствие, что этот сеанс пробудит какие-то тайны из
прошлого Лиз, которые, возможно, стоило бы оставить спящими. Но без
этих воспоминаний мы не смогли бы выяснить причину её болезни, а
значит, риск был оправдан.
Лиз говорила, что поначалу ей снились одни только сны, а
приступы пришли позже. Два или три года назад - она точно не
помнила. Тогда сновидения были редки, и Лиз не придавала им
значения, а утреннее недомогание списывала на приступы мигрени
из-за перепадов погоды. Однако я был уверен: два или три года назад
с Лиз что-то произошло, а Бен и Джоан Родрик упорно скрывали это от
меня и от неё самой. Но вместе с тем оно никуда не делось из головы
Лиз, а было запрятано сознанием в самые потаённые уголки её памяти.
Сеанс гипноза помог бы вытащить прошлые события на поверхность и
рассмотреть их вблизи. Основная трудность заключалась лишь в том,
что у меня на руках не было ни одного факта, от которого я бы мог
оттолкнуться при погружении Лиз в глубокий транс. Как вернуть её в
прошлое, если я не знал, в какую именно точку мы должны
возвратиться? Мне оставалось только предполагать, что Лиз всё-таки
побывала много лет назад на каких-то болотах, которые теперь
грезятся ей в неотступных видениях. От этого и пришлось исходить,
хотя я знал, что придётся действовать интуитивно, чтобы привести
Лиз в место из её видений.