Я не знал, что делать дальше. Вдруг Арольд прав, и мне просто не
хватает опыта? Не лучше ли тогда оставить Лиз ему? Несмотря на всё
моё неприятие, он врач со стажем и, возможно, сумеет вылечить её.
Для меня же она теперь гораздо большее, чем просто пациентка — и
это только мешает лечению. Лиз выздоровеет, и тогда я всё ей
объясню, скажу, что так было нужно, открою ей свои чувства… А пока…
Пока мне хотелось лишь одного: напиться. Напиться до полной потери
рассудка, только бы не слышать больше в своей голове слова из
письма. Но, как назло, в этот час все забегаловки были ещё закрыты.
Чёртова швейцарская дотошность в соблюдении распорядка дня. Если
человек хочет выпить в три часа, ему придётся терпеть до
вечера.
Намечавшаяся с утра гроза наконец собралась силами. Небо
стремительно темнело, и с запада на город наползала тяжёлая
свинцовая туча. Ударили первые капли, припустил дождь. По мокрым
улицам бегали мальчишки-торговцы, зажав под мышкой охапки зонтов, и
предлагали забывчивым прохожим купить втридорога свой товар. Я
осознал, что и мне нужен зонт только в тот миг, когда один из
парнишек уже всучил мне его и протянул ладонь в ожидании оплаты. Я
дал ему деньги и, открыв зонт, побрёл по улице в случайно
выбранном направлении.
В небе громыхал гром, сверкали электричеством молнии, люди
ускоряли шаг, а я сидел на мокрой скамье, под угрюмым платаном, в
каком-то сквере, и изводился мыслями о Лиз. Зонт не то чтобы очень
спасал, но, возможно, воспаление лёгких всё же обойдёт меня
стороной. Не знаю, сколько прошло времени, но, видимо, достаточно
для того, чтобы гроза выжала из тучи всё что могла, и потихоньку
затихла. Робко проглянуло уже опускающееся к горам солнце, улицы
оживились. Вдруг кто-то окликнул меня.
- Артур! Вот уж никак не ожидал, что встречу тебя в Цюрихе, -
пророкотал человек, растолстевшую физиономию которого я сразу
узнал. - А ты что под зонтом? Дождь уже полчаса как кончился.
Передо мной стоял, заложив большой палец в петлицу клетчатой
жилетки, Клаус Майнер. Мы учились вместе в Базельском университете,
но он был на несколько лет старше, чем я, и уже давненько имел
собственную практику где-то в Германии. Его широкая белозубая
улыбка заставила улыбнуться и меня: в годы учёбы мы были верными
друзьями. Ну и раздобрел же он. Женился, наверное. Впрочем, Клаус
всегда слыл здоровым малым. Настоящий великан, и голос имел
громкий, будто из рупора.