Ехали через лес, и сердце Натали
сжималось. Почти таким же был тот лес, из которого она перенеслась
сюда: высокие деревья, чаще лиственные, нежели хвойные, не густой,
но высокий подлесок, птицы поют со всех сторон... Обманчивое
благополучие: и в прошлый раз за ним крылось коварство, и сейчас
тоже.
Погода стояла не очень жаркая, но
тяжёлый, омерзительный запах разлагающихся тел Натали ощутила много
раньше, чем растерзанное Морковкино вынырнуло из-за деревьев.
Затявкали лисы, и один из охранников поспешил на эти звуки.
Гленнар, рыжий сыскарь, отправился за ним.
Когда остальные, и в их числе Натали,
вновь поравнялись с ними, стало ясно, что тявкали не лисы, а куда
большие звери. И, как и следовало ожидать, спорили они за добычу —
человеческие тела. Охранник отогнал их от трупов, и Натали хотелось
верить, что он сделал это из человеколюбия, а не по каким-либо
неизвестным ей гнусным причинам.
В Морковкине жило не очень много
людей — об этом по дороге сюда рассказал им Третий. Как и о том,
что деревня была бедной, здешние девки мечтали выйти замуж в
Грузки, Малые или Большие, или в то же Вдовишное, а парни —
наняться туда работниками и постараться потом вовсе переехать жить.
Как поняла Натали, здесь бытовало некое подобие крепости, но
попроще: крестьяне не могли уходить с земель барина, а из деревни в
деревню переселялись невозбранно.
Лес обступал Морковкино со всех
сторон, и на первый взгляд деревня и впрямь была совсем небольшая,
дворов на двадцать. Натали спросила Третьего и оказалась права:
двадцать три двора, согласно прошлогодней переписи.
Запах здесь стал совершенно ужасен,
но Натали заставляла себя не отворачиваться. Эти люди, умершие, так
и не поняв, за какую вину страдают, заслуживали, чтобы от их
бренных тел не шарахались. Их некому было оплакать, и Натали тоже
могла разве что поклониться им. Мужчины, женщины, дети — перед ней
проходили лица, искажённые смертью и разложением, тела, изломанные
и растерзанные, и она пыталась хоть что-то запомнить. Красный
шнурок в волосах, похожий на ленту, какие носили девки в её
деревне. Простенькие бусы из засохших ягод. Любовно расшитый
пояс.
Сыскари говорили о том, что
подмечали, а Натали внимательно слушала. Тварь пришла с запада,
вошла в деревню и пошла от избы к избе, от двора ко
двору.