– Шпажек я не нашла, потому будем использовать вилки, – объявила деловая я и поставила на стол перед мужчинами маленькую кастрюлю с расплавленным сыром.
Максим недоумевал, чего это итальяшки так нахваливают его просроченный сыр, а потом сам попробовал. На его лице отобразилась целая гамма эмоций. От откровенного неверия до заговорщицкой хитрости.
– Это тот же? – уточнил он. А как он думал, что я новый наколдовала?!
С пониманием дела кивнула и подсунула ему бокал заморского вина. Макс пил, не отрывая от меня своего лукавого прищура, и я даже догадывалась, о чем он думал. По крайней мере, в моей голове то и дело крутились воспоминания нашего с ним уединения и крышесносного поцелуя. Прикусив губу, чтобы скрыть наглую улыбочку, я с обожанием смотрела на своего красавчика.
– Это поразительно вкусно, – вынес вердикт он.
Альфонсо склонился к нему и громко шепнул:
– Надо жениться!
Максим даже не взглянул на него, но сразу кивнул.
Ох, я могла бы воспламениться! Покачав головой, принялась с особым усердием натирать яйца для закуски. И как хорошо, что Альф задал вопрос о нашем знакомстве. Рассказывать начал Максим, а я с жадностью ловила каждое слово, ведь самой было любопытно, какой он меня видел.
– Она буквально упала мне в руки, – с мечтательной улыбкой произнес он. – И я просто завис, не понимая, откуда такая красота взялась.
Хохотать итальянцы начали на том моменте, когда бывшая сотрудница бутика предложила одному из нас снять нижнее белье. А когда Максим поведал о наших приключениях в мэрии, они едва не упали под стол. Я и сама смеялась от души. Но еще больше грели душу откровения Максима. Он тоже ощутил притяжение между нами с первой секунды. И работу он мне предложил лишь для того, чтобы видеть меня каждый день. И весь переезд тоже из-за меня, оказывается, был. Теперь и слова его бухгалтера стали понятными. А я тогда и предположить не могла, что такой мужчина, как Максим, способен сменить работу ради того, чтобы быть поближе ко мне. Да он же розовые стены ради меня неделю терпел!
– А потом она вышла в этом платье, и я пропал, – признался Макс и смешно поморщился. А затем послал Алонсо строгий взгляд и заявил: – О фотосессии можешь забыть!
Итальянец, похоже, так просто сдаваться не собирался. Он затараторил на своем и говорил о чем-то очень серьезном, судя по выражению его симпатичного лица. Макс успел заново наполнить свой бокал, съесть почти все фондю, а когда Алонсо стих, мы с Большовым дружно уставились на Альфа, ожидая перевода.