– В любом случае ты должен был сначала поставить в
известность своего короля!
– Извини, Матео, но если бы мы с тобой сначала задушевно
побеседовали, лодка могла запросто уйти.
Монарху нечего было ответить на разумные доводы подданного, и он
не стал продолжать дискуссию, молча отошел в сторонку, дымя
трубкой.
Что же касается нас с Фарлафом, мы наперебой стали поздравлять
героя. К общему веселью с большим удовольствием присоединился
Злыдень. Ну, как же без него?
– Все, кончай базар! – королю гномов наконец надоела
наша суета. – Пора отсюда сматываться! Необходимо срочно
решить, что нам делать дальше.
– Срочно такие дела не решаются, – справедливо заметил
Брюс. – Сам посуди, решение должно быть продуманным и
взвешенным. Предлагаю пойти в какой-нибудь уютный кабачок и за
кружкой эля все обсудить.
Мудрое предложение ветерана получило всеобщую поддержку. Разве
что руководитель экспедиции, в пику чересчур инициативному
соплеменнику, немного поломался для порядка, но, в конце концов,
уступил требованию масс.
Мы покидали порт под тревожный вой сирен шести спасательных
катеров, спешащих к месту крушения каринфского фрегата и подводной
лодки.
Спокойное местечко долго искать не пришлось. Трактир «У Толяна»
привлек нас огромной вывеской сразу по выходу с территории
торгового порта.
Несмотря на внешний обшарпанный вид здания, внутри было весьма
прилично. Столы накрыты свежими скатертями, на каждом ваза с
букетом цветов. Симпатичные молоденькие официантки бойко
обслуживали немногочисленных в этот час посетителей. На сцене
ненавязчиво перебирал клавиши фортепьяно пожилой седовласый
тапер.
Сам хозяин заведения Толян – мужчина немного старше средних лет,
гигант ростом за два метра, с полностью лишенной какой-либо
растительности головой, необъятной ширины плечищами и заплывшей
жиром мускулатурой, откровенно скучал за стойкой бара в ожидании
очередного клиента. Вместо рубахи или футболки грудь бармена
прикрывал цветастый фартук, в каких добропорядочные домохозяйки
обычно орудуют на своих кухнях. То, что это был именно Толян и
никто другой, нетрудно было догадаться по татуировке на обнаженном
предплечье – якорь, оплетенный цепями, по нему надпись заглавными
буквами: «ТОЛЯН», а чуть ниже – помельче, огибающая якорные лапы:
«Пиши, любимая, в моря».