Я, как и обещал Сэм, создал страничку в
популярной галактической соц. сети. С указанием имени, рода
занятий, и постоянно обновляемым статусом. А у Саманты такая уже
была и пестрела объявлениями о вознаграждении за любую полезную
информацию о ней.
Хорошо. С этим разобрались. Теперь, когда
девочка заглянет в экстранет, то первое, что она увидит будет
сообщение «Террорюга-восьмилетка просит добавить вас в друзья».
Думаю, это она не пропустит.
Теперь с вопросом «как быть» разобрались,
остался не менее сакраментальный «что делать». А вот тут у меня
затык. Потому что на него я не знал ответ и в том мире. Правда,
здесь был канон, рубящий на корню всякие поползновения заняться
общественно-полезным делом. Да и на Омеге разумных, желающих делать
добро кому-то кроме, самих себя, крайне мало. А значит, нужно
развивать таланты, которые уже проявились.
«Какой бы сложной ни была проблема, делай
то, что умеешь и найдёшь своё решение». — Говаривал мой наставник
Александр Евгеньевич.
Я растянулся на своей кушетке и углубился в
воспоминания.
Школа, пятый класс, после уроков. Я сижу на
высоких ступеньках школьного крыльца и потираю опухшую скулу. Это
моё состояние не было редкостью, но и сказать, что я часто дрался,
было тоже нельзя. Я как обычно погружён в собственные раздумья и не
сразу замечаю выросшую передо мной здоровенную фигуру нашего
физрука-трудовика.
— Хреново дрался, — пыхнул он сигаретой в
сторону, но ветер всё равно донёс до меня нестерпимую табачную вонь
(ладно! Кем-то, может, и терпимую, но у меня уже тогда была острая
непереносимость табачного дыма). Я закашлялся. — Я видел.
— А что не вмешались? — Посмотрел я на него
сверху вниз. – Вон, какой шкаф.
— Я-то шкаф. Но свара не моя была. —
Хмыкнул он беззлобно. — За убеждения пострадал?
— Типа того.
— Оно того стоило?
— Не знаю. — Пожимаю плечами.
— Плохо. Человек всегда должен знать, что
прав. Если он в это не верит, он сломанный человек.
Я посмотрел на него удивлённо. Наш «дядя
СаЖень» был человеком непростой судьбы. Мы точно знали, что он
повоевал и в Афгане, и в Чечне и, бог ещё знает где. Сейчас ему
было чуть больше пятидесяти, но, несмотря на седину, он выглядел
много моложе своих лет. Он всегда говорил только по существу и имел
огромное влияние как у преподавателей, так и у учеников.