— Леонард Гай, восемь лет, творческая
работа окончена. — прошипел я и завыл безумным зверем. Но помня
слова тюремщика, собрался с мыслями и пошел в кабину пилота. Нож я
все-таки взял с собой.
***
Саманта уже пришла в себя и каким-то
странным взглядом смотрела на мёртвых. Меня она встретила
крепчайшими полными страха и заботы объятиями, но услышав, как
опять упал нож, отстранилась и посмотрела на него. Потом на меня, и
снова на него. Я взял клинок, согнул руку в локте и вытер лезвие.
Лохмотья сразу пропитались, кожа ощутила холодную влагу. Тяну его
девочке рукоятью вперед.
— Пусть у тебя будет. Иди к детям. —
Девочка глянула мне в глаза, что-то там увидела, взяла нож и ушла,
на ходу пытаясь спрятать его в остатках одежды. Хм, я только сейчас
заметил, что у неё длинные волосы. Чёрные.
Панель вызова загорелась, как только я
стащил трупы в угол. Я уселся в кресло, благо вся кровь с батара
оказалась на полу, а до него я ногами не доставал.
— Гегемон 237, Гегемон 237, на связи Омега.
— Заговорил диспетчер. Если судить по голосу — турианец. — Сообщите
цель прилета.
— Не знаю. — Просто ответил я.
На какое-то время повисло молчание. Потом
немного охреневший турианец уточнил.
— То есть как?
— Ну вот так. — Ну а что? Что я ему
отвечу?
— Кончай прикалываться и назовись, а то я
просто решу что твоё корыто нуждается в лишних дырках.
И вот тут начинается самое интересное. То
есть все мои деяния сейчас могут оказаться совершенно пустыми. Но
делать то все равно нечего.
— Дяденька, не надо нас взрывать, я правда,
не знаю.
— ЧТО?! Ребёнок?
— Да!
— Позови взрослых!
— Никого нету. У нас самая старшая Сэм, ей
двенадцать. Дяденька! Спасите нас!
То ли у парня случился разрыв шаблона, то
ли сердечный приступ, но он не выходил на связь минут десять. А я
звал и плакал в рацию. Наконец, мне ответили. Но таким голосом, от
которого всё внутри похолодело. Голос женский низкий грудной и
властный. Я уже слышал его в игре. Честно сказать, в голове так и
крутились три слова, вспоминаемые всеми поклонниками «Массы» при
упоминании Омеги. И да, это была Она.
— Говорит Ария Т`Лоак. Назовись или я
разнесу твоё долбанное корыто!
— Тётенька не надо! Нас тут двадцать восемь
детей, самой старшей двенадцать, не стреляйте!