От греха подальше скрылась в душевой
кабинке. Двадцать минут под теплыми струями подняли индикатор
самочувствия до отметки «удовлетворительно». Чашечка кофе — и
переползем в пункт "хорошо".
Убедившись, что мой лик вполне можно
являть народу, стала решать шараду, как пробраться до комода с
бельем и сменной одеждой. Бросила косой взгляд на сваленные в кучу
кофту и домашние штаны. После вчерашних приключений они были все в
крови. Надевать подобное на чистое тело, как минимум противно,
однако и щеголять по квартире, замотанной в одно коротенькое
полотенце, тоже желания нет.
Взгляд остановился на небольшом
тазике с моей тренировочной формой: свободная белая майка и черные
узкие штаны с ярко-розовыми лампасами. Постиранные и высушенные на
извилистой батарее ванной комнаты, они выглядели как коровой
пожеванные, но для моих нужд вполне подходили. А вот с бельем была
засада.
Натягивая стринги, строила планы, как
после сменить их на нормальные трусы. Прикрыла "свой срам"
спортивками и провела рукой по обтянутому филею.
М-да, штаны, пожалуй, при первой
возможности тоже стоит переодеть. На фигуру я, благодаря регулярным
походам в спортзал, не жалуюсь, но демонстрировать ее всяким
маньякам-ролевикам не хочется, во избежание.
Подсушив волосы, собрала их в хвост
на затылке и выглянула в комнату. Гость до сих пор спал, и будить
его в мои планы пока не входило. Вдруг опять душить начнет, а я еще
от вечернего сейшена не отошла. Надо придумать, как спровадить
брюнета по-хорошему.
На ум ничего дельного не пришло. Мозг
потребовал утреннего кофе, заявив, что в ином случае работать не
будет.
В кухню пробиралась на цыпочках, но
половицы безбожно скрипели, заставляя замирать и бросать испуганные
взгляды на спящего мужчину. Добравшись, наконец, до цели, я
облегченно выдохнула и щелкнула кнопкой электрочайника.
В раздумьях подошла к окну и,
взглянув вниз, с досадой закусила губу. Белый цветочный горшок и
чудом не вывалившееся из него авокадо лежали в траве. Оставлять
растение там — душила жаба. Я столько сил убила, чтобы его
вырастить, а тут в состоянии аффекта чуть не погубила. Не хорошо и
обидно за дерево.
— Кого-то ждешь? — ударился в спину
холодный голос.
Сердце со страху попыталось убежать,
проломив ребра. Я резко развернулась и уставилась на разноглазого.
Тот стоял, облокотившись на дверной косяк, и для тяжелораненого
выглядел, надо сказать, весьма бодро. Живучесть "гостя" удивила. По
всем законам медицины, он сейчас пластом должен лежать и морщиться
при каждом движении. В голове всплыла детская считалочка: "Принесли
к нам мертвеца, час прошел — открыл глаза, через два уже сидит,
через три он побежит…"