Вспомнив о матери Бориса, Владимир загрустил. В жизни его было очень много женщин. Мать Бориса была единственной, изменяя которой он чувствовал себя виноватым.
– Теперь можно? – спросил Борис, изображая ворчание.
– Можно.
Борис подошел к столу, взялся за тяжелый кувшин, налил себе в кружку бодрящего свира, и выпил залпом. Некоторое время он стоял, держась за стол и жмурясь. Схватив две редиски с блюда, он запихал их себе в рот и зажевал смачно.
– У Святополка я был вчера утром, – сообщил он некоторое время спустя.
– У Святополка.
– Да.
– Где же это?
– В темнице, где же еще. Куда ты его засадил, там он с тех пор и сидит.
– А ты, стало быть, в гости ходишь.
– Нельзя?
– Можно, – неприязненно сказал Владимир. – Вот только не знаю, зачем это тебе.
– Он говорит, что никакой он не заговорщик. И что все это клевета. И вообще его надо отпустить.
– Это он так говорит, что его отпустить надо, или ты сам так считаешь?
– Я сам так считаю. С ним интересно. То он истории рассказывает разные, то мы с ним в игры играем всякие. Вчера вон в шахматы играли. Он говорит, что хоть ты его и не любишь, он тебя любит, и почитает.
– Отец! – раздался звонкий, но низкий и густой, женский голос. В помещение вбежала привлекательная молодая женщина. – К тебе гости из дальних стран!
– Дура! – закричал Владимир, приподнимаясь из-за стола. – Сколько тебе раз велено не носиться по комнатам как кобыла гривастая по пастбищу! Посмотри в окно! Что там?
– Киев, отец ненаглядный мой, – с притворным смущением и испугом ответила женщина. – Как есть Киев. Я тут было подумала, что Чернигов, или, чего доброго, Лютеция, а тут смотрю – Киев.
– Так вот должен быть в княжьем дворце порядок и, как говорят франки, этикет. Ну и дети у меня. Что сыновья, что дочери.
– А ты вчера опять напился? – спросила она радостно у Бориса. – То-то я слышу вы тут оба кричите, как на торге. Отец! К тебе дорогие гости, много лет не виденные светлыми твоими очами.
– Докладывают слуги, – заметил Владимир.
– Да какие там слуги! Александр приехал. Сам Александр!
– Александр Великий? – переспросил Владимир. – Тот, что узелки развязывает и с этим… который в бочке… болтает?
– Перестань, отец! Будто ты не знаешь, какой Александр.
– Знаю. – Владимир почесал в затылке. – Ты в него влюблена была когда-то.
– Ах, оставь пожалуйста! Женат он, с женой приехал. Будет сегодня пир! Будет он рассказывать! Наконец-то в тереме появился человек, умеющий толком что-то интересное рассказать. А то все очень заняты государственными делами.