- Как сказал бы один мой знакомый, покойный, «двести флоринов
мне друг, но триста флоринов - больший друг», - нарушил молчание
Бонакорси.
- Какие еще триста флоринов! - возмущенно обернулась Марта.
Бонакорси увидел кинжал у нее в руке.
- Маркус не тратил жалование, - быстро продолжил он, - Он
контролировал торговцев и получал все, что хотел, бесплатно. Ему
платили сорок императорских гульденов каждый месяц. Это почти
пятьсот в год. При Мариньяно он уже был богат и при должности.
Рискну предположить, что одного жалования он успел отложить не
меньше двух тысяч флоринов. Плюс его доля трофеев. Плюс то, что он
забирал из конфискованного имущества осужденных. Деньги он
вкладывал через торговцев, которые скупали у солдат золото с
камнями, добычу, снятую с трупов на поле брани и с живых в городах.
Это сотни процентов прибыли при перепродаже ювелирам в Генуе. В
Банке должно быть больше десяти тысяч. Плюс проценты. Кто
разговаривал с тобой в Банке?
- Тарди, - ответила Марта, которая не смогла подобрать выражений
для решительного отказа, настолько ее поразила наглость
собеседника.
- Если Тарди, значит точно больше десяти. Но меньше пятидесяти,
тогда бы с тобой говорил кто-нибудь из Фрегозо или Адорно.
- Ты... Ты круглый идиот! - пришла в себя Марта, - Что такого ты
можешь сделать, чтобы на ровном месте дать тебе триста флоринов?
Тебя дешевле застрелить прямо здесь! Да за пять флоринов тебя
закопают в подвале гостиницы, а за десять выкопают, засыплют
известью и закопают еще раз! - прокричала она, размахивая
кинжалом.
- Могу помочь тебе скрыться. Могу подготовить тебе надежное
место в Генуе, где тебя никто не найдет и искать не будет. В
отличие от гостиницы, ха-ха. Могу организовать любой маршрут и
любую легенду, тебе даже на улицу выходить не придется. Могу
пустить других по ложному следу. Могу сфабриковать твою трагическую
гибель. Достаточно?
- Сукин сын! - выдохнула Марта. Кинжал не влез в ножны, руки у
нее дрожали.
- Я, конечно, не настаиваю, двести флоринов больше, чем
ничего.
- У меня нет трехсот флоринов. И двухсот тоже нет. Они не отдают
мне деньги, - призналась Марта, - Они хотят видеть юридически
значимое доказательство смерти Маркуса.
- Тогда четыреста, и я помогу тебе получить деньги. Согласись,
остаться без четырехсот флоринов не так печально, как остаться без
десяти тысяч.