—
Сколько у тебя такого добра?
—
Склад, а если нужно, еще добудем.
Гном впервые широко заулыбался и продолжил,
тут же на первых словах посуровев
лицом.
—
Эльфы тогда многим пожертвовали ради своего подлого плана: все
напавшие, пошедшие против кодекса, получили «Проклятие Одной
Жизни», их ники осветились розовым, как фонарики в домах порока.
Только они не учли одного — Вей был лучшим артефактором своего
времени и, наверное, не только своего. Мы еще долго резали этот, —
снова с отвращением сплюнул он, — «цвет эльфийских кланов», на
сколько сил хватило. А потом, напоследок, так сказать, вложили все
в «Огненный Шторм». Задействовали «Браслеты Забвения» — Вей их еще
называл «Кольцами Последнего Шанса», утверждал, что это лучший в
поясе миров уход от преследований. А больше я ничего не помню —
боль и темнота.
—
Да уж, и вправду забвение, — пролепетала лефара, а Ярослава из
задумчивости вырвало очередное
заявление.
Лидеру клана «Полуночники» Яру Роу
Темному
Я, лефар Теген Ри с планеты Тирр, прошу
принять меня в клан
«Полуночники».
«Все несется, как грузовой железнодорожный
локомотив, просто так не остановишь, — подумалось Ярославу, — как
бы уследить за всем и не промахнуться с депо и конечной». Он присел
рядом со своим новым соклановцем, там же рядом примостилась и Триа
Ас.
—
Спасибо, Аюр, — сказал Ярославу главный наставник, приложив лапу к
сердцу. Лефара со значением посмотрела на главного наставника школы
Рекуса, тот на ее вопрошающий взгляд утвердительно
кивнул.
—
Поздравляю, — приятно проурчала лефара, — теперь мы все в одном
клане.
Она была чрезвычайно довольна, чутье в
который раз не обмануло ее. Ас уже представляла себе, что клан
«Полуночники» скоро станет весьма
многочисленным.
—
Братья, а что-то известно о Вее Трилисте? — с неподдельной тревогой
в голосе спросил Ран Роу, его гулкий бас звучал все уверенней.
Наставник щелкнул пастью и ответил:
—
Длинноухие уже тысячу лет утверждают, что полностью обнулили вас, и
как говорила Триа Ас, ежегодно с размахом это отмечают,
демонстрируя мечи и перевязь Вея Трилиста. — Ран тяжело и горько
выдохнул, вокруг него будто распылили печаль. В зале повисла
звенящая тишиной тяжкая пауза.
—
Нагло врут! — ни с того ни с сего сорвалось с языка Ярослава. Он
даже не понял, как у него получилось сболтнуть лишнего. Зато
нашелся сразу, поднял руки вверх и выпалил едва ли не
скороговоркой: — Больше ничего не скажу, хоть на куски режьте. И
вообще нужно осмотреться и подумать о выживании, времени у нас, как
я понял, три дня, а мы даже не знаем, что будет
дальше.