– Не-е-т, прошу…
– Тогда чего ты хочешь?
– Жи-ить.
– Не слышу.
– Жить!
– Хорошо.
…
Кэвин, стоящий перед Рейной и с
недоумением рассматривающий кончик каменного острия, торчащий из
груди. Вышедшая из-за его спины девочка, наблюдающая за медленно
падающим навзничь телом. Грустный и усталый, почему-то совсем без
насмешки, голосок:
– Да, он умереть именно так. Но это
быть только его Выбор.
…
Демон Заразы, бессильно повисший на
вытянувшихся и пронзивших все его тело щупальцах другого чудовища.
Рычащие, складывающиеся во фразу звуки:
– А это уже мой и опять не
принадлежит тебе.
…
Упавший на поляну труп гигантского
паука. И медленно, как будто с каким-то усилием, изменяющаяся
фигура монстра со щупальцами, постепенно превращающаяся в юную
обнаженную девушку с белоснежной кожей, распущенными длинными
серебристыми волосами и залитыми чернотой глазами. Вот она делает
шаг к Рейне и… за ее спиной распахиваются пепельные крылья.
Ангел?!
– Я не принимаю такого Искупления и в
наказание лишаю Права на собственную судьбу! Да будет так!
Содрогнувшееся пространство. Странное
ощущение прошедшей невидимой волны, как будто забравшей изнутри
нечто важное. Что происходит?
– Это цена твоей глупости, Рейна. И
поверь очень небольшая. А сейчас…
Рвущаяся паутина, падение и тонкие
руки, подхватившие тело. Правда, держит его уже фигура в плаще с
накинутым на голову капюшоном.
– Давай-ка выбираться отсюда, моя
новая Младшая. Все закончилось.
Конечно, Рейна попыталась что-то
произнести и спросить, но… до этого почти не воспринимаемая из-за
происходивших событий боль вдруг напомнила о себе, резко опоясав
все тело, как будто его облило кипятком. Затем заставила изогнуться
в судороге и зажмурить глаза от вонзившихся под веки игл. А следом
неожиданно обожгло огнем в груди, вызывая мучительный спазм с
невозможностью вдохнуть.
…
Несколько мгновений вновь
подступающего страха, что она все же сейчас умрет. Твердая
поверхность под спиной, ладошка приподнимающая затылок и…
…
Неожиданно что-то теплое и мягкое
прижалось к губам, а надавившие на подбородок пальцы заставили
открыть рот. Язык вдруг стал переплетаться с чем-то проникшим
внутрь и заставляющим глотать какую-то стекающую по нему жидкость.
Потом еще раз. И еще. Желание вдохнуть воздух и боль в груди
пропали. При этом теплая мягкость продолжала скользить по губам,
вызывая странный приятный зуд, потихоньку начинающий
распространяться по всему телу и вместе с каждыми глотком
попадающей в горло жидкости убирающий боль от прокатывающихся по
нему непроизвольных конвульсий.