- А вы откуда знаете, - в голосе
девушки промелькнула ревность.
- Машенька, я к ним в станицу пришла
восемнадцать лет назад, так что Тимофея ещё десятилетним пацанёнком
помню, а его братов, когда они на прутике верхом скакали. Почти все
через мои руки прошли. Но, Тимофей Васильевич, всех обогнал, -
женщина посмотрела на девушку своими завораживающими черными
глазами и, увидев искренний интерес, продолжила. - Первый раз он ко
мне попал, когда во время джигитовки с коня упал и на сук бедром
напоролся, а тот в ране обломился. Это ему лет двенадцать было.
Затем через два года в бою с хунхузами ему бок, да правое плечо
насквозь прострелили и по голове рубанули. Шрам, если
присмотреться, под челкой виден.
- Мария Петровна, а как так
получилось, что он в четырнадцать лет с хунхузами воевал?
- Понимаешь, Машенька, так иногда
случается в жизни. Жила-была в Ермаковской пади недалеко от станицы
Черняева большая семья Алениных. Афанасий Васильевич с супругой,
трое их сыновей, жена старшего сына, да внук с внучкой, - Бутягина
тяжело вздохнула. – Сначала на службе в бою с хунхузами погиб
младший сын дядьки Афанасия, потом среднего сына на охоте тигр
задрал…
- Нам об этом Тимофей Васильевич
рассказывал, - перебила рассказчицу девушка.
- Тогда, что рассказывать. Остались
в семье Алениных живыми двенадцатилетний Тимофей и его дед,
которому уже шестьдесят лет минуло. Землю свою поднять они не
могли, поэтому пошли работать пастухами, - Мария Петровна
посмотрела на девушку влажными глазами. – Тебе, девочка, не понять,
как это унизительно для них было. Ну, да не об этом речь. Если
кратко, то банда хунхузов переправилась через Амур и хотела угнать
станичный табун и косяк лошадей, которых пас Тимофей. Вот он и
вступил в бой.
- И как? – из глаз Беневской ушла
муть, и они горели любопытством.
- До сих пор, наверное, в станице
удивляются, как мог четырнадцатилетний мальчишка убить двадцать
одного бандита и живым остаться.
- Ой, господи…, - девушка прикрыла
ладонью рот.
- Потом он ко мне после драки с
раненым плечом попадал. Затем его китайские солдаты в спину
подстрелили. Они тогда с Ромкой Селевёрстовым, что теперь хорунжим
в четвертой сотне служит, корейского деда-лекаря с внучкой от
неминуемой смерти спасли. Шрам от той пули у Тимофея в половину
спины остался. А потом он собой цесаревича от пули закрыл. Только
чудом он тогда живым остался и отметину на всю левую грудную мышцу
получил. Дальше и не знаю. Разошлись тогда наши пути. Может и ещё
какие-нибудь отметины, зная его, получил, но я об этом не слышала.
Может, поумнел, когда офицером стал, на рожон теперь не лезет, -
Бутягина хмыкнула, недоверчиво покрутив головой.