– Где раненый?
Раненый подполз. Наталья начала возиться около него, тихонечко покрикивая:
– Ну-ну, не скули. Переворачивайся же! Ну и колода! Пустяковая рана. Тише скули, а то кадет подслухает. Ну и мужики дохлые пошли.
Пехотинец был ранен в бедро, потерял много крови. Рана была серьезная. Боец поворачивался с трудом.
– Эй, вы, – позвала Наталья, – помогите! Замучилась.
Провожаемый шутками товарищей, на помощь подполз боец.
– Ничего не вижу. Куда тащить?
– Не знаешь куда? Первый раз? – прикрикнула на него сестра.
Раненый вскоре притих и лежал, будто перерезанный надвое белым бинтом перевязки. Наталья, развернув узел, принесенный с собой, наливала в кружку молока. Во фляге булькало, и помогавший Наталье боец, почуяв, что у нее имеется кое-что перекусить, потянулся к узлу. Наталья ударила его по спине.
– Прими руки. Это раненым.
– Да, может, я сейчас буду раненый, – отшучивался солдат.
– Таких пуля за три версты облетает.
Начальник штаба, оставив Кочубея разговаривать с новыми знакомыми, присел возле Натальи. Она была в кофте из легкого ситца.
– Легко одеты, ночь довольно холодная, – заметил Рой, притрагиваясь к ее полной руке.
– Ладно уже, заботливый, – отрезала Наталья.
Рой этого не ожидал. Он сам не заметил, как прикоснулся к ее руке. Ему было неприятно, что эта белокурая красивая девушка, которой он часто любовался издали, истолковала его жест ложно.
– Да нет же, вы меня не так поняли, – пробовал он оправдаться.
– Куда уж мне понять… Ладно, уходи. Пристала к вам, жалею… Липнете все, как мухи… Тошно!
– Вы останетесь здесь, в хуторе, – решив уйти, сказал Рой. – После взятия станицы – на прежнее место. Вероятно, на правый берег переведем санитарную часть не раньше завтрашнего вечера.
На обратном пути Кочубей нервничал:
– Надо поспешить. Проваландаешься тут, и, может, так дело повернется, шо комиссары Невинку заберут, а Кочубей будет у кобыл хвосты обкусывать.
И категорически распорядился:
– Оставь, начальник штаба, в леваде особую партизанскую сотню, а всех остальных – по Митькиному приказу. Надо, мабуть, на переправу послать с отрядом Михайлова и того белявого, шо Кондраш прислал вечером. Як его?..
– Батышев?
– Вот, во, Батыша. Он, кажись, добрый рубака, сердитый с виду и при всей форме…
В полночь Михайлов увел большую часть отряда.