– Но вода-то есть!
– Вот и я говорю: есть!
Над столом у Феликса висели три старых советских плаката полувековой давности. На одном девушка в косынке, приложив палец к губам, призывала не болтать, чтобы не услышали шпионы, на другом молодой дяденька решительно отстранял от себя рюмку (Феликс зачем-то пририсовал ему усы), третий плакат наставлял цитатой из романа Островского «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение рабочего класса».
Скоро полдень, а Людочка все не звонит. Артур представил себе, как хорошо ей спится в родительском доме. Солнце уже высоко, но через окно, выходящее в сад, открытое мамой поздним утром, струится свежий воздух, несущий запах вишневой смолы и беззаботную перекличку пичужек. Она потягивается под белым в мелкий цветочек пододеяльником, силится, но не может открыть глаза. Наверное, там так тепло, что она спит без носочков, ей это непривычно и немного тревожно и в то же время волнительно и сладко…
Родители Людочки вскоре после обретения Украиной самостийности перебрались из Киева в Россию, на Ставрополье, и поселились в небольшом городке на берегу Кумы. Там стоял крупный Прикумский завод пластмасс, еще маслосырзавод и элеватор. Испокон веку в этом месте селились армянские и грузинские беженцы, но это было давно. Статус города селу присвоил император Павел и назвал его Святой Крест.
Нет, конечно, теперь он так не называется. Теперь он носит название Буденновск.
…Два военных КамАЗа, поднимая пыль, на скорости двигались по его улицам к отделу милиции. Впереди шла желтая милицейская «канарейка», позади вторая. Первая сопровождала грузовики еще до въезда в город. Вторую им придали на Прасковейском милицейском посту. «Везем груз “двести”, – сказали они на посту. – Какой груз “двести”? Вы что, ошалели возить в жару покойников?» – возмутился постовой, уставившись на «скорую помощь», которая возглавляла КамАЗы. «Вот и не задерживай! Уймись и займись делом!»
По дороге «скорая помощь» куда-то исчезла, а в конце улицы Кочубея один из КамАЗов внезапно остановился.