Правда, таких в селении почти не было. Только староста и
трое из встреченных охотников могли увидеть плетения такого уровня
во время работы. Ощутить применение силы могли ещё несколько
человек, как, например, девушка-подросток, которая подглядывала
из-за забора и настолько увлеклась, что не заметила приближение к
ней женщины.
Судя по раздавшемуся шуму, народ начал загонять скот.
Некоторые пытались тащить с собой пожитки.
Напрасно. Граама интересуют в первую очередь живые,
точнее, один умирающий, а потом уже все
остальные.
Рука монаха непроизвольно прикоснулось к амулету,
спрятанному на груди. Опираясь на посох, мужчина вошёл в дом. Очаг
к тому моменту уже натопили. Теплая еда уже дымилась. Молодой
охотник, сидевший около двери, встал и низко
поклонился.
У Син задержал на нём взгляд. Нетерпение и желание добыть
себе славу в битве слишком явно читались на лице юноши. Молод,
горяч и слишком импульсивен... При этом хорошо физически развит.
Скорее всего, ещё не испытал горечь поражений, поэтому склонен
переоценивать себя и недооценивать врагов. Совсем как монах в его
годы.
Женщина и девушка-подросток хлопотали у
очага. «Когда только успели
приготовить?» – подумал У Син, глядя на
низкий резной столик. В воздухе витал запах дешёвых благовоний,
которые должны были отогнать злых
духов.
– Можете собираться. Идите
к башне, я распорядился. До утра все со своей живностью запрутся
там. Поторопитесь! – сказал монах обращаясь к пожилой
женщине. – Юный охотник проводит вас и тоже останется в
башне.
Последнее он добавил, глядя, как дёрнулось лицо всё ещё
склонившегося охотника. Слишком горяч! Но, судя по рукоятке
костяного ножа на поясе, весьма удачлив. Обычно нож воина делали из
кости первого убитого на испытании хищника; его же голова и
украшала рукоять кинжала, чтобы его дух стал покровителем охотника.
Если парень уже на стадии заложения основ сумел добыть горного
кота, в дальнейшем из него мог вырасти хороший
охотник.
– Господин, эта недостойная
ещё не заварила вам чай! Как можно не оказать должного уважения
гостю?
Две женщины склонились, ожидая его
решения.
– Я выпью его завтра, если
всё закончится хорошо. А сейчас отправляйтесь. Я сам позабочусь о
себе и о больном.
***
Когда У Син остался наедине с лежащим под шкурой
торговцем, он ещё раз осмотрел стены комнаты. Слишком ненадёжны.
Тварь могла легко проломить их, а ему нужно было оставить открытым
только один вход.