– А он похабство какое говорил, или богохульствовал?
– Да, матерился, и всё про баб намекал…
Кочегарша, сняв пропитанные угольной пылью рукавицы, радостно хлопнула себя по мощным бёдрам:
– Точно, дедушка!
– Какой дедушка? Чей? Ты его знала?
– А какая баба его не знает? Домовой это был! Видит – молодой ты ещё, вот и напустил на тебя морок. Шутки у него такие!
* * *
Много лет прошло с того времени, много профессий поменять пришлось, а случай тот не забывается.
Недавно я в своих бумагах нашёл ту самую тетрадь и открыл её; огромная чёрная моль вылетела из-под обложки, покрутилась возле моего лица, обсыпала перхотью и молниеносными зигзагами устремилась в открытую форточку, где и пропала в морозном воздухе.
Чертовщина какая-то!
Пока я знакомился с рукописью, «душа моя изъязвилась» и удивился я, что не проявил тогда любопытства. А занятная рукопись. Очень занятная…
Теперь мне стала понятна та коррупционная и иная бесовщина безнаказанно творящаяся у нас в России…
Из жития протоиерея Певницкого
Русская старина
…И если возмутительно рабство перед властями мирскими, то неизмеримо возмутительнее видеть рабство перед владыками духовными.
Протоиерей Певницкий
Прошлое живёт в настоящем.
Народная мудрость
Начну свою биографию ab ovo, что помню, не заботясь о системе и украшениях.
Родился я в 1831 году 8-го ноября в селе Темиреве Елатомского уезда. О предках своих знаю то, что в селе Почкове Елатомского уезда жил-был диакон Флор Семёнов; у него был сын Герасим, дьячок в том селе, и отец с сыном жили вместе.
Затем Герасима поставили в то же село Почково священником.
Герасим был простой – малограмотный. Будучи дьячком, он ничем не отличался в жизни от мужиков. Поэтому, когда повезли его в Тамбов – ставить в попы, мужики дивились и говорили: “Гараська-то – попом у нас будет, – как же это мы будем у него благословение получать?!”
Но Гараська приехал из Тамбова настоящим отцом Герасимом и до конца жизни благословлял своих собратий, и все его любили. Жил он просто, как и мужики, ходил летом в рубахе, пахал сам землю и всё, что нужно по мужицкому быту, исполнял сам.
Случалось так, что нужно ему идти в церковь отслужить вечерню, а он с утра в поле пашет и боронует. Оторвётся от поля, приедет вечерком с сохой и бороной верхом на лошади к церкви, привяжет лошадь в ограде церковной, а сам, в чём был и боронил – в храм, наденет ризу церковную, и, отслужив вечерню, едет тут же опять в поле доканчивать дело.