– Можно сказать, что имя само тебя нашло. Поздравляю!
Теперь ты Ланселот, сокращенно Ланс, а я твой крестный.
Он перекрестил Егора двумя пальцами и с гордостью похлопал себя
по груди.
– Неплохо так вышло. Кстати меня Конем кличут. Целовать и
обнимать от радости, что встретил такого ровного мужика, не надо.
Могут неправильно понять, с таким-то имечком.
Конь гнусаво заржал, вызвав у Егора ироничную улыбку.
– А чего не Ишак? – только хмыкнул Егор, примечая, что
действительно было в лице его нового знакомого что-то лошадиное –
слегка вытянутое лицо, огромный нос и большие глаза навыкате. Прямо
вылитый конь, сам Егора не подметил на кого был похож его новый
знакомый.
– Крестный добрый попался, вот и окрестил. Сказал, видит во
мне силу лошадиную и стать, присущую только породистым скакунам, –
Конь похлопал себя рукой ниже пояса, видимо, стараясь показать
откуда возникло такое прозвище, и похабно заржал.
Егор криво улыбнулся, проверять он точно не станет, даже такой
мысли не может, а вот привести в чувство ещё можно.
Сам же вынуждает. Таких надо осаживать, пока совсем не
зарвались. Плюс ко всему никакого серьезного оружия у него он не
заметил, поэтому Егор будет говорить с позиции силы. Конфликт
маловероятен. Конь не выглядел человеком, который попрет с голыми
руками против автомата. Егор бы не полез, а то, что у него
закончились патроны этот чудила не знает.
– Можешь быть хоть Марьей Ивановной, хоть Сивкой, хоть
Буркой, хоть Петухом, если тебе так хочется, а у меня уже имя есть.
Также мне плевать, кому ты свое хозяйство показываешь и с кем под
хвост долбишься. Это твое личное дело, а меня в свою
гомосексуальную секту породистых скакунов не втягивай, а то могут
неправильно понять.
– Ничего себе ты…
Но Егор перебил.
– Меня зовут Емельянов Егор Анатольевич и никак иначе.
Лицо собеседника ещё больше скривилось, он неодобрительно
посмотрел на Егора.
– Что же ты не сказал, что совсем зеленый? Не понял ещё
куда попал? Или на Ланселота обиделся? Нормальная погремуха. Хотя?
Чего я тебе объяснять должен? Сам наслушаешься и вспомнишь добрым
словом своего крестного, пожалеешь, что нос воротил и спасибо не
сказал. Встретится тебе какие-нибудь опущенные Обрыга или Котях,
так сразу совесть замучает и извиниться захочешь, а не будет уже
рядом меня такого порядочного.