– Да? А мне показалось, что вам нравятся совсем иные женщины, – игриво посмотрел на Реброва Крафт. – Я имею в виду – другого плана.
– Мне нравятся разные, – буркнул Ребров.
– Ого! И это правильно!
Заметив, что Реброву неприятен этот разговор, Крафт тут же сменил тему.
– Кстати, о Марлен. У нее есть сестра Элизабет. Англичане нашли ее в одном из самых страшных концлагерей – Берген-Бельзене. Из 60 тысяч узников, содержавшихся в бараках, 10 тысяч были уже мертвы, а еще несколько тысяч умерли в течение нескольких дней после освобождения… А сестра Марлен и ее муж, как выяснилось, просто держали при лагере кафе, где столовались палачи из Берген-Бельзена… Элизабет с мужем были тихие и добропорядочные граждане рейха, которые делали свое дело. Элизабет представляла из себя красивую, здоровую, хорошо упитанную даму, хотя рядом с ней умирали от голода и пыток тысячи… Но эта история вовсе не про Марлен. Эта история про немцев. Руководителей, которых сейчас судят.
– Ты закончил? – осведомилась Пегги, которая сама любила солировать.
– В принципе, да. Но есть еще одна история. Она будет очень интересна нашему русскому другу… На днях американскую делегацию со скандалом покинул один из ее членов. И знаете почему? Он заявил, что в американской делегации слишком много евреев, которые стали американскими гражданами совсем недавно – или перед самой войной или даже во время нее. Эти эмигранты из Германии, бежавшие от нацистов, думают не о правосудии, а о мести, заявил этот человек… И поэтому он не хочет участвовать в пародии на суд, где не будет места справедливости и закону.
После небольшой паузы Пегги сказала:
– Сдается мне, в этой истории чего-то не хватает.
– Да, – согласился Крафт. – Не хватает фамилии героя. Так вот это хорошая немецкая фамилия. Он сам из семьи немецких эмигрантов.
– Как и ты, – показала Крафту язык Пегги.
– Увы, – склонил голову тот. – Не всем же выпало счастье родиться ирландцами.
Постскриптум
«Предлагаю устроить в крыле для свидетелей просмотр фильма о злодеяниях нацистов, чтобы несколько сбить с них спесь перед выходом к свидетельскому барьеру. Я имею в виду таких людей, как секретарша Гесса фрейлейн Шпеер – фанатичную нацистку, упорно настаивающую на том, что нацисты не совершали ничего предосудительного, а все ужасные вещи – лишь происки пропаганды.