Вот так Артем помаленьку превращался в Дерсу Узала или, на худой
конец, в Данди‑Крокодила, набирался не по дням, а по часам
чингачгуковского опыта. Еще немного – и, прижав ухо к земле, сможет
расслышать топот далеких всадников, прижимаясь к стволам, будет
разговаривать с деревьями, начнет понимать хитрый птичий язык.
Между тем в предприятии под названием «Лесная слежка» таилась
еще одна опасность – выдать себя неосторожным звуком. Хрустнуть,
шорохнуть. Однако, как выяснилось на практике, кто умеет ходить по
канату, тот сумеет бесшумно пройти и по лесу – в одном и другом
случае работают одинаковые навыки: не сразу опускаешь всю ступню на
опору, а постепенно, перекатом, как бы сперва прощупывая опору под
собой. И если под ногами почувствуешь ветку, всегда есть в запасе
миг, чтобы сдвинуть ступню или одернуть ногу.
«Куда же они крадутся? А ведь именно крадутся, никаких сомнений,
– недоумевал Артем. – И почему в фольклорных одеждах? Или в
китайской глуши все ходят в народной униформе?» Одежды этих
субчиков, насколько сумел разглядеть Артем, отдаленно смахивали на
прикиды, в которых по штатовским блокбастерам разгуливали японские
самураи. Правда, именно что о т д а л е н н о – как кафтаны
певцов в опере «Иван Сусанин» лишь отдаленно напоминают реальные
крестьянские одежды того времени.
А еще за спинами этих партизан Артем приметил ножны, из которых
торчали рукояти, оканчивающиеся небольшой круглой гардой. Судя по
очертаниям ножен, в них покоились слегка изогнутые мечи. Здорово
смахивают на японские, а? На те, какими машут в кино всякие там Умы
Турман, да и вообще все кому не лень. Впрочем, выводы, конечно,
скороспелы, не подкреплены ничем, поэтому следует пока остановиться
на очевидных фактах. А они таковы: лесные братья вооружены, и этого
довольно, чтобы не пытаться чем‑либо привлечь их внимание.
«Китай, дикий горный Китай, дикие малоимущие люди, у которых на
огнестрельное оружие не хватает юаней и они ходят с дедовскими
шпажонками», – вот о чем вдруг подумал Артем. Он не сомневался, что
по‑прежнему находится в Китае, только вот одно непонятно – каким
манером его из славного города Шанхай перенесло в горы. Вполне
возможно, в конце концов отыщется объяснение, напрочь лишенное
всяческой мистики и фантастики. Например, такое: то, что сознание
Артема восприняло как связную, неразрывную цепь событий, на самом
деле имело разрыв. Падение – забытье – горы. Между падением и
горами, то есть в состоянии забытья, с Артемом могли учудить что
угодно. Например, проклятый клоун наказал своим подельникам везти
разбившегося акробата не в больницу, а в горы, там оттащить
подальше, завалить снежком и бросить на подыхание… Стоп, стоп,
приятель! Если я все же разбился, то где следы падения? Ладно уж,
не переломанные кости, но хотя бы завалящий синячок? Нету. Значит,
версия не годится. Надо придумывать новую.