Уж не знаю, почему я
послушалась, но говорил он исключительно уверенно и, что куда
страшнее, очень убедительно, так что я сейчас и раскаленную лаву
пощупала бы, скажи Ферин, что она холодная. Я тронула свет. Он был
неожиданно твердым и холодным, заставив отдернуть руку. А вот сам
белый столб вспыхнул еще ярче, почти ослепив, и начал сжиматься,
вибрировать, собираясь в сияющую статую женщины в два моих
роста.
- А ведь и вправду похожа, -
хмыкнул за спиной Рут.
А я потрясенно рассматривала
ослепительно белую фигуру, овеянную лишь мелкой белой крошкой, ни
на чем не державшейся, будто медленно парившей вокруг тела женщины.
Вся фигура ее была устремлена вверх, она стояла на носочках, даже
нет, на самых кончиках пальцев, сложив руки, как опустившиеся
крылья за спиной. Длинные волосы будто взметнулись от этого мощного
взмаха невидимых крыльев, окутав ореолом ее лицо. И лишь взгляд был
опущен на стоявших перед ней жалких смертных букашек.
Невероятные, светящиеся,
васильково-синие глаза, каких не бывает у людей.
- Что за..?! - я отшатнулась,
споткнулась и села с размаху на пол.
- Ну, я же говорил, - Ферин
прямо сам светился от радости. - У тебя такие же глаза были, когда
ты меня едва не прибила за то, что меня бес попутал взять твою
сумку! Ну, не совсем, но очень похожие.
- Не такие, - я помотала
головой. - У меня просто темнеют, но не светятся же. Да и вообще,
ни капли и цвет не похож.
- Похожа, - Рут обошел статую.
- Очень даже похожа.
- Я только глаза имел в виду,-
смутился вор, увидев, что орк рассматривает вовсе не лицо. Под
белыми кристалликами просматривалось обнаженное тело
богини.
- Глаза тоже, - усмехнулся
степняк. - Слушай, Вель, а ты с этой дамой в родстве не
состоишь?
- Смеешься? - я поднялась на
ноги. - Я из деревенской семьи забрана.
- Ну, мало ли, - он пожал
плечами, снова пройдясь взглядом с головы до ног и обратно. -
Какая-нибудь вода на киселе.
- Это не серьезно, - я тоже
обошла статую, похожую на окаменевший свет. - И не вижу ни воды, ни
киселя, ничего общего у меня с ней нет.
Я еще несколько раз обходила
изваяние богини, касалась рукой висящих в воздухе кристаллов, но
они не двигались с места, будто впаянные в воздух или само
пространство. Зрелище завораживало, а взгляд синих глаз пробирал до
костей.
Вернувшись к костру, такому
блеклому и замученному по сравнению со статуей, мы, не
сговариваясь, сели лицом к ней. То ли дань уважения, то ли страх
повернуться спиной, но что-то вынуждало смотреть на
изваяние.