По глазам вижу – он действительно верит в придуманную им же сказку. Сказку, где не существует ничего после фразы «и жили они долго и счастливо и умерли в один день».
– Нет, – качаю головой и отворачиваюсь к окну. – Больше ничего не говори и уходи, пожалуйста. Прошу тебя.
Чувствую, как он смотрит на меня, пристально, выжидающе, с иррациональной, безумной немного надеждой.
Но я не передумаю. Отсчитываю удары сердца – оно бьётся гулко, тяжело, медленно, словно вот-вот остановится. Сжимаю зубы и сосредотачиваю взгляд на изумрудной портьере – всё лучше, чем видеть глаза Арсенио, видеть, как умирает в васильковой глубине безжалостно убитая мною надежда.
Один, два, три.
Не ожидание – вечность, бесконечная, бескрайняя. Но на шестой удар Арсенио всё же поворачивается неохотно и уходит. И я позволяю себе выдохнуть и вдохнуть поглубже. Воздух с трудом наполняет лёгкие, стиснутые невидимой рукой.
Это необходимо. Лучше отрезать ещё тонкие, хрупкие нити сейчас, чем мучительно разрывать уже устоявшиеся, привычные связи потом.
Я такая, какой меня хотят видеть.
Примерная дочь.
Верная сестра.
Добропорядочная горожанка.
Благочестивая леди если не по праву рождения, то по воспитанию.
Всю жизнь я следовала чужим представлениям, идеалам, советам. Делала то, что мне говорили, и поступала так, как должно было. И полагала искренне, что это правильно. Мама и папа знают, что лучше для их детей. Старший брат, оставшийся после смерти наших родителей единственным близким и родным существом, отвечает за меня и потому я должна вести себя так, чтобы причинять ему как можно меньше лишних забот. Должна помогать ему и поддерживать во всём.
Я помогаю. Поддерживаю. И делаю это от души, потому что люблю брата и понимаю, насколько тяжело оказаться в двадцать один год без средств к существованию и с шестнадцатилетней сестрой на руках. Нам не на кого было опереться, только друг на друга, и доверять мы не могли никому, кроме друг друга. Знаю, Эвану поступали предложения продать обузу, хотя сам он о том не рассказывал. Попыткам напасть на нас, похитить меня, а то и просто и незатейливо изнасиловать тоже не было счёта. Хорошенькая юная девственница – товар, на котором в Лилате, городе воров, убийц, жадности, жестокости и беспринципности, можно неплохо заработать, а моё происхождение к тому же поднимало цену вдвое. И лишь защита и любовь брата позволили мне выжить, остаться собой, не исчезнуть в бесчисленных публичных домах и притонах Лилата. Стремление Эвана во что бы то ни стало вернуть нам прежнее положение и возможности, его труд, настойчивость и терпение, его цена, заплаченная за нынешнее наше благополучие, привели нас туда, где мы есть сейчас. Так как я могу предать и разочаровать Эвана, отдав предпочтение браку с инкубом, у которого только и есть, что симпатичное лицо, приятная улыбка да ничего не стоящий титул? Как я могу согласиться на предложение руки и сердца того, кто физически не сможет, что бы он сам там ни говорил, обходиться без подпитки сексуальной энергией, от невинных девушек в том числе? Я всего лишь волчица, я должна стать женой и матерью детей, а не секс-игрушкой, не невольницей, чьё единственное назначение в жизни – удовлетворять хозяина, быть готовой терпеть любые капризы его и желания. Как я могу быть настолько неблагодарной, чтобы перекраивать идеи и планы брата на свой лад, под свои представления?