Эндрю встал и пошел в гостиную, где доктор Брамуэлл, стоявший на коврике у камина спиной к огню, встретил его восклицанием:
– Ну что? Удовлетворены? Перо на столе, подписывайте.
– Слушайте, Брамуэлл. – Эндрю не смотрел на Брамуэлла, делая усилия не выдать голосом свое бурное торжество. – Я не думаю, что нам надо отправлять Хьюза в Понтиньюд.
– Что?! – Лицо Брамуэлла постепенно теряло свое безразличное выражение. Задетый и удивленный, он воскликнул: – Но ведь этот человек сошел с ума!
– Я другого мнения, – ровным голосом возразил Эндрю, все более подавляя свое возбуждение. Недостаточно было поставить диагноз. Нужно было еще убедить Брамуэлла, говорить с ним осторожно, чтобы не вооружить его против себя. – По-моему, умственное расстройство Хьюза только следствие болезни. Я нахожу, что у него щитовидная железа не в порядке – явно выраженный случай микседемы.
Брамуэлл уставился на Эндрю стеклянным взглядом. Он был совершенно ошарашен. Несколько раз пытался заговорить, но издавал только странные звуки, как будто снег шлепался с крыши.
– В конце концов, – говорил между тем Эндрю убеждающим тоном, не подымая глаз от коврика, – Понтиньюд – такое гиблое место! Если он туда угодит, то никогда оттуда не выйдет. А если и выйдет, то на всю жизнь останется с этим клеймом. Может быть, сначала попробуем ввести ему препарат щитовидной железы.
– Но, доктор… – пролепетал Брамуэлл дрожащим голосом, – я не понимаю…
– Подумайте, как поднимется ваш престиж, если вы его вылечите, – торопливо перебил Эндрю. – Разве не стоит попробовать? Давайте я позову сюда миссис Хьюз. Она все глаза выплакала, боясь, что Имриса увезут. Вы ей скажете, что мы хотим испытать новый способ лечения.
Раньше чем Брамуэлл успел что-нибудь возразить, Эндрю вышел из комнаты. Через несколько минут, когда он вернулся с женой Имриса, Серебряный Король уже оправился от смущения. Встав в позу на коврике перед камином, он самым торжественным образом объявил Олуэн, что «есть еще, быть может, проблеск надежды», а в это время Эндрю за его спиной сжал в тугой комок акт о болезни и швырнул его в огонь. Затем он пошел звонить по телефону в Кардифф, чтобы прислали препарат щитовидной железы.
Наступил период трепетного волнения, несколько дней мучительной неизвестности – и наконец лечение начало оказывать на Хьюза свое действие. А начав, продолжало действовать просто магически. Через две недели Имрис встал с постели, а через два месяца уже снова работал в руднике. Как-то вечером он явился в амбулаторию в «Брингоуэр», бодрый, хотя и похудевший, в сопровождении сияющей Олуэн, чтобы сообщить Эндрю, что никогда в жизни не чувствовал себя здоровее, чем сейчас.