Когда Кристин прочла письмо Хэмптона, Эндрю сказал стремительно:
– Поедемте со мной! Это только полтора часа езды по железной дороге. Я добьюсь, чтобы Блодуэн меня освободила на субботний вечер. Может быть, нам удастся побывать на съезде. И во всяком случае мне хочется познакомить вас с Хэмптоном.
– Поеду с удовольствием, – кивнула Кристин.
Окрыленный ее согласием, он не допускал и мысли, что миссис Пейдж его не отпустит. Еще до того, как он поговорил с ней, он повесил в окне амбулатории большое объявление:
В СУББОТУ ВЕЧЕРОМ ПРИЕМА НЕ БУДЕТ
И весело пошел домой.
– Миссис Пейдж, согласно Положению о состоящих на службе помощниках врачей, я имею право на свободные полдня в год. Я бы хотел использовать это право в субботу. Я еду в Кардифф.
– Но послушайте, доктор… – взъерепенилась Блодуэн, называя его мысленно наглецом и эгоистом. Однако, подозрительно вглядевшись в него, ворчливо дала согласие: – Ну что же, ладно, можете ехать… – Ей пришла в голову неожиданная мысль, и глаза у нее засветились, она облизала губы. – Раз вы будете в Кардиффе, привезите мне пирожных от Перри. Я ничего так не люблю, как пирожные от Перри…
В субботу, в половине пятого, Кристин и Эндрю поехали поездом в Кардифф. Эндрю был весел, шумлив, окликал по имени носильщика, кассира. Улыбаясь, глядел на Кристин, сидевшую напротив. На ней был темно-синий костюм, в котором она выглядела наряднее обычного, красивые черные туфли. По всему было видно, что она радуется поездке; глаза ее так и сияли.
Глядя на нее, Эндрю чувствовал, как его охватывает прилив нежности и новое для него страстное желание. Он подумал, что эта дружба между ними очень приятна, но одной дружбы ему мало. Ему хотелось ее обнять, ощутить ее близко-близко, так, чтобы ее теплое дыхание касалось его лица.
Он сказал невольно:
– Я пропаду тут без вас, когда вы уедете на лето.
Кристин слегка покраснела. Она смотрела в окно.
Он спросил торопливо:
– Мне не следовало этого говорить?
– Быть может. Но я рада, что вы это сказали, – ответила она, не оборачиваясь.
Ему ужасно хотелось сказать ей еще, что он любит ее, и, несмотря на его до смешного необеспеченное положение, спросить, согласна ли она выйти за него замуж. Ему вдруг стало ясно, что это единственный и неизбежный выход для них обоих. Но что-то удерживало его, он инстинктивно понимал, что минута для этого не подходящая. Решил поговорить с Кристин на обратном пути.