Продавец кашлянул:
– Еще мальчику понадобятся два комплекта пижамы и халат.
– Да, конечно, – согласилась Мэйзи, надеясь, что в кошельке хватит денег.
– И правильно ли я понимаю, что мальчик – хорист? – уточнил продавец, внимательней приглядевшись к списку.
– Да, это так, – с гордостью подтвердила она.
– Тогда ему понадобится одна сутана, красная, два стихаря, белых, и медальон Святого Беды.
Мэйзи захотелось выбежать из магазина.
– Эти предметы предоставит ему школа, когда он явится на первое занятие хора, – добавил продавец и протянул ей сдачу. – Будут ли у вас какие-нибудь еще пожелания, мадам?
– Нет, спасибо, – ответил Гарри, подхватил оба пакета, взял мать за руку и поспешно вывел ее из «Т. С. Марш, портные высшего класса».
Субботнее утро накануне дня, когда он должен был явиться в школу Святого Беды, Гарри провел со Смоленым Джеком.
– Волнуешься перед отъездом в новую школу? – спросил тот.
– Нет, вовсе нет, – с вызовом ответил мальчик.
Смоленый улыбнулся.
– Я просто в ужасе, – признался Гарри.
– Как всякий новенький «жук», как тебя будут называть. Представь, что отправляешься в путешествие к неведомым берегам, где все начинают равными.
– Но стоит им услышать, как я разговариваю, и все сразу поймут, что я им неровня.
– Возможно, но стоит им услышать, как ты поешь, и все сразу поймут, что они неровня тебе.
– Большинство из них из богатых семей, со слугами.
– Это утешит лишь самых глупых, – заметил Смоленый.
– А у некоторых в этой же школе учатся братья, а до них учились даже отцы и деды.
– Твой отец был хорошим человеком, – сказал старик, – и ни у кого из них нет лучшей матери, чем твоя, уж за это я могу поручиться.
– Вы знали моего отца? – спросил Гарри, не в силах скрыть удивления.
– Сказать, что знал, было бы преувеличением, – уточнил Смоленый, – но я наблюдал за ним издали, как и за многими, кто работал в порту. Он был достойным, отважным, богобоязненным человеком.
– А вы знаете, как он погиб? – продолжил допытываться Гарри, глядя собеседнику в глаза с надеждой, что наконец-то получит честный ответ на вопрос, который столь долго его тревожил.
– А что тебе рассказывали? – осторожно спросил Смоленый.
– Что он погиб на Великой войне. Но я родился в тысяча девятьсот двадцатом, и даже я смог подсчитать, что это невозможно.
Некоторое время старик молчал. Гарри замер на краешке сиденья.