Интересно все-таки, как Юра попал в нашу школу, к нам в класс? И где был до этого? В 371-й школе? Но оттуда никогда никого в нормальные школы не переводят. Там программы другие, ослабленные, а Юре на вид столько лет, сколько для седьмого класса положено, – 12–13, никак не больше. Может быть, он недавно заболел, а до этого учился в нормальном классе? Но зачем же тогда его к нам-то пихнули?
Наша школа – огромная, в ней триста учителей и полторы тысячи учеников. Стоит она на пустыре посреди новостроек и вся напоминает чью-то (забыл, чью) мечту: здание из стекла и бетона, огромные окна от пола до потолка, на полу – блестящий желтый линолеум цвета детского поноса, на стенах нарисованы картины счастливого детства. В классах много цветов с большими кожистыми листьями, в глазированных горшках. Не знаю, как они называются, но один ботаник из старшего класса как-то объяснил мне, что эти цветы растут в каких-то американских пустынях, где больше вообще ничего не растет. Теперь я понимаю, почему они у нас в школе выжили и все заполонили.
Первые два класса в каждой параллели – «А» и «Б» – гимназические. У них лучшие учителя, три иностранных языка, а кроме того, им преподают всякие важные и нужные предметы, вроде риторики и истории искусства. «Ашки» покруче, чем «бэшки», там больше зубрилок и детей спонсоров. Классы «В» и «Г» – нормальные. Там учатся те, у кого все более-менее тип-топ и в голове, и в семьях. В «В» скорее более, в «Г» – менее. Мы – класс «Е». Можете себе представить. И это при том, что всех откровенных дебилов нашего района сливают в 371-ю школу. Там – классы по 10 человек и особые программы. Выхода оттуда нет никакого – только на улицу или в интернат для хроников. Впрочем, у нашего класса коррекции перспективы тоже далеко не блестящие.
И откуда же этот Юрик у нас взялся? И зачем это ему?
На перемене Пашка выкатил Юрину коляску в коридор, и все, кому было любопытно, ее обступили. Из других классов тоже, естественно, подходили посмотреть. Наши вели себя осторожно (помнили про милосердие), но почти сразу же произошел конфуз. Забежал со своего этажа какой-то малыш-«ашка», класса так из второго, весь из себя, в тройке баксов за двести, вычищенный-вылизанный, с лакированным портфельчиком, увидел Юрину коляску, обалдел, пошлепал губешками, а потом и говорит: «Тебе денежку дать, да? У меня сейчас нет, хочешь, яблоко возьми…» – то есть он, как и я вначале, про нищих подумал. Ну, малыш, у него что на уме, то и на языке. А эти, которые дети спонсоров, они вообще без комплексов. Все продается, все покупается. У нас в класс «А» конкурс – шесть человек на место. А им за деньги – на блюдечке. Думаете, они в свои шесть-семь лет ничего не понимают? Ерунда, – вот что я вам скажу, – все они прекрасно понимают!