– Для стражника и воина мелковат, – вынес он свой вердикт.
– Но годится в толпу народа. Или в шайку разбойников.
– Может даже наемного убийцу представить, которые без
слов, – подсказал доброжелательный Пузо, – если малость
подучить.
Афтан с пробудившимся интересом бросил оценивающий взор на
тощего бродяжку:
– Для наемного убийцы статью не вышел. Разве что
отравителем или слугой на пиру.
– Гонцом еще можно, – внес свою лепту Лейфати.
Бродяга приосанился. Никогда еще в своих мечтаниях он не
залетал так высоко.
– Принят! – буркнул наконец Раушарни. – Про твое жалованье
потолкуем после, когда у меня выдастся свободное время.
Смекалистый Мирвик понял, что за этой фразой звучало:
«Когда уйдет твой высокородный заступник». Но это не огорчило
парня. Главное – его взяли в театр!
– А чем вы тут заняты? – поинтересовался Ларш. Он не
чинясь уселся на скамью и взял наполненный кубок.
– Замыслили поставить «Двух наследников», – начал
объяснять Раушарни, усевшись рядом. – Всем пьеса хороша, да вот
беда – с женскими ролями того... скуповато.
– И наши бабенки злятся, – фыркнул Лейфати.
Мирвик, о котором все забыли, мог бы уже уйти. Но прямого
«пошел вон!» не прозвучало, и он остался стоять у двери. Ему,
честно говоря, было интересно.
– Вот мы и решили подправить пьесу, – продолжал великий
трагик. – Есть там монолог: королева жалуется на наглость фаворитки
супруга. Та, мол, ей в глаза дерзит. Мы этот монолог решили
выкинуть, а вписать сцену, где соперницы ссорятся.
– Всю ночь бьемся, а получается свара рыночных торговок! –
угрюмо бросил Афтан.
– А вы бы предложили самим актрисам эту сцену написать! –
предложил Спрут.
Актеры расхохотались.
– Это Бари́лла с Джале́ной? – восхитился «воин». – Они
друг дружку сожрать готовы! Такого напишут...
– ...что их прямо со сцены заберет стража, – закончил за
него комик.
Смех утих. Актеры снова пригорюнились.
– А вот этот кусок вроде ничего... – жалобно протянул
Лейфати.
– Это где «и адаманта ревность злая тверже»? – Раушарни
даже не глянул в его сторону. – Коряво.
– Начнем сначала, – вздохнул Афтан. – Королева
сокрушается: мол, я собой хороша, и наряд на мне богатый, и королю
я верна – а поди ж ты, сменял меня на какую-то дрянь...
Все устало призадумались.
И тут от двери донеслось:
Ужели не воспета сладкозвучно