Взяв
кинжал, я надрезал палец и когда выступила кровь, просто помазал ей
голову деревянного ворона, а после начал новое
заклинание:
-
Услышьте меня, о, Девы воительницы! Великие богини, что простирают
свою волю над полем битвы, те что отбирают достойных,
покровительствующие войнам, знающие и изрекающие заклятья, несущие
пророчества и предзнаменования, двое из трех и единые с третьей.
Обратите на меня свой взор примети мою кровь в дар и даруйте свою
милость моему алтарю! - Слова заклинания изливались из меня сами и
получались кривыми, но происходило, что должно, мое тело
наполнялось силой кельтских божеств войны, а из меня она изливалась
на алтарь.
Когда
я закончил моих Сил почти не осталось, и глаза начали слипаться, но
я отчетливо услышал на границе слуха фразу:
- Мы
наблюдаем, мы смотрим, мы ждем! – тихий женский шепот на два голоса
вдруг обернулся громким карканьем и хлопаньем крыльев. И тут
случилась еще одна странность.
Казалось, что я проснулся, вернее даже вышел из
некого дурмана. В моей голове проносились мои прошлые успехи в
заклинаниях в этом мире, и я понял каким идиотом я был. Я пытался
приспособить магию для этого мира, но она уже приспособлена, только
нужно было делать все правильно, а я идиот тыкался, надеясь стать
фэнтезийным метателем огненных шаров. Вот он, путь, лежавший перед
глазами, инвокации и эвокации заклинания и ритуалы. Да, я не смогу
сам метать огненные шары, но что мне мешает сделать талисман
способный на это? Что мешает пустить в себя силу бога и облечь ее в
материальную форму? Я откинул этот вариант потому как в моем мире
талисманы давали в основном абстрактные вещи, но я помню описания
талисманов к примеру Сатурна, способных вызывать землетрясения. Тем
более я могу использовать силу местных божеств, как это делали
Узумаки – фуиндзюцу, чертова ритуальная магия этого мира, а я забил
на нее.
Эти
мысли проносились в моей голове, когда я с трудом сползал по
лестнице в низ в поисках большой чаши. А потом и когда без сил
поднимался с ней обратно.
Когда
чаша оказалась на алтаре, я достал свою старую тетрадь – Книгу
Теней и бросил ее в чашу, затем вновь пролил свою кровь, в этот раз
уже на саму тетрадь, и снова начал воззвания, но уже к другому
покровителю:
- О
мудрейший из мудрых, тот чьи перья черны как самая темная ночь, тот
чей взор пробивается сквозь плоть и душу и выведывает сокрытые
тайны, отец Воронов, тот кто восседает на ветви, глядя на мир. Ты
что видел зарождение и увидишь конец. Я взываю к тебе и приношу в
жертву эти знания, знания, о том, как глупец возомнил себя
мудрейшим, я приношу их тебе, но не отрекаюсь, ибо сие есть опыт
неудач, направивший меня на верный путь, по которому отныне я и
буду идти. Да будет так! - с этими словами я просто поджег
тетрадь.