- Это – ваш вывод, - парировала я, расправляя юбку. Взяла
салфетку, сложив, положила на колени, и только после этого вновь
посмотрела на князя. Он как раз усаживался… напротив. – Вы ведь
недавно в Марикарде?
- Чуть больше месяца, - повторяя мои действия с салфеткой,
ответил он. – Меня попросили передать несколько писем Елизавете
Николаевне...
- Ох уж эти родственники! - перебила его матушка. На мой взгляд,
излишне поспешно.
- Да, - чуть склонил он голову… пряча улыбку.
- Вы мне не рассказывали, матушка, - скромно опустив глаза,
заметила я.
На некоторое время пришлось замолчать. Девушки, прислуживающие
за столом, были своими, каждую можно приглашать в отдел розыска
нашего Департамента, но ведь правила...
Пока ужинали, беседовали о погоде, скором начале уличного
театрального сезона, когда в столицу приезжало множество
небольших передвижных театров, давая представления прямо в
городском парке, и двух балах. Один должен был состояться
через декаду в городской ратуше, второй, спустя пять дней, в
императорском дворце. Затем на три месяца перерыв – все высшее
общество перебиралось в загородные имения.
На оба бала князь был уже приглашен. Как и я.
Не обошли вниманием и последние сплетни. Браки, помолвки...
Говорили, в основном, князь и матушка. Глядя со стороны создалось
впечатление, что Северов собирал сведения о местном обществе.
Думаю, Елизавета Николаевна об этом тоже догадалась, столь
искусно отвечая на вопросы, что у меня не раз за время их диалога
возникла мысль пригласить матушку прочесть у нас пару лекций. На
тему, как сказать много, ничего при этом не сказав.
Когда поднималась из-за стола, с удивлением обнаружила, что не
помню, что именно ела за ужином, настолько увлекла идея матушкиного
участия в процессе обучения. Вся моя следственная подготовка
пасовала перед изяществом ее манер.
Она говорила, говорила, говорила...
Называла имена, сыпала датами, поясняла, кто, с кем, когда и при
каких обстоятельствах, перескакивала с одного на другое, вновь
возвращалась, уточняла, не запутала ли нас и тут же начинала
заново...
Столь словоохотливой я ее давненько не видела, что тоже стоило
поставить на заметку. Причиной подобного поведения был кто-то из
нас. Или… мы оба.
- Я вынуждена вас оставить, - оборвав себя на полуслове, вдруг
произнесла матушка, когда мы перешли в другую часть террасы, где
был накрыт чайный столик. Я уже практически перестала следить за ее
экскурсами в далекое и не очень прошлое, просто запоминая, чтобы
разобраться в более спокойной обстановке. – Мигрень.