– Подобное придумать нельзя! – как Герой готовясь перейти в наступление, заявил отец.
– Однажды, на фронте, ты вырвался из фашистского окружения. Но свои нацисты страшнее чужих: из их окружения ты не выбился.
– Как можно сравнивать?!
– В сравнении познается истина.
– Но не в таком… – холостым патроном стрельнул отец.
– «Чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной!» Сию «мудрость» Гитлер и Геббельс то исподволь, то оглашенно заталкивали в послушные головы.
– Зачем сравнивать? – опять бесцельно прозвучал холостой выстрел. Но я почувствовал, что отцовские убеждения готовят себя к атаке. – Если врачи способны? Врачи! Трудно себе представить…
– Не надо насиловать воображение. И представлять себе то, чего быть не может, – посоветовал Анекдот.
– Народ верит. А его не обманешь!
– За народ не высказывайся.
– Я слышал… От очень многих!
– Что поделаешь? Мы раздавили гитлеризм, заразившись при этом одной из его неизлечимых болезней. Парадокс!
– Что ты хочешь сказать?
– То, что сказал… – После паузы Анекдот вновь произнес потрясенным шепотом: – Как ты теперь выйдешь на улицу?
– Я выйду с ним, – промолвила мама. – Мы выйдем вместе.
Отец был Героем, а мама – женой Героя.
Есть такое выражение – весьма неточное – «оборвать телефон». Ведь если телефон действительно «оборвут», он станет немым. У нас же звонки словно бы догоняли друг друга круглые сутки. Чтобы выразить свою солидарность с отцом, звонили и по ночам. Ночная солидарность призвана была доказать, что от волнения перепутала время суток.
– Вот видишь! – обратился отец к Анекдоту столь уверенно, что уверенность его вызывала сомнение. Точней было бы, конечно, сказать: «Вот слышишь!» Потом он повернулся к маме: – Мы с тобой можем выйти на улицу.
– Если бы любовь так же объединяла людей, как объединяет их ненависть, – с ироничной грустью произнес Анекдот.
Продолжая по профессии оставаться врачом, отец сражался с чумой и холерой так наступательно, будто они угрожали городу, государству и непосредственно нашей семье. Ничего подобного не происходило… Но его бесстрашие выискивало «горячие точки», где можно обжечься и даже погибнуть. Руководителем лаборатории, которым он был до войны, отца не назначили, а утвердили заместителем.
– Привыкай к тому, что, если даже человек нашей национальности является практически первым, он должен считаться вторым. Предпочтительней, разумеется, третьим или четвертым… Но выше второго места для него заняты, – объяснил Анекдот.