И Гильома, насколько она могла судить, слухи и шепотки не особенно тревожили. Впрочем, он никогда не говорил с ней о таких вещах. Зато Ориана утверждала, будто французское войско крестоносцев и церковников готовится вторгнуться в земли Ока. Больше того, по ее словам, войну поддерживали папа и французский король. Алаис по опыту знала, как часто Ориана болтает только ради того, чтобы вывести ее из себя. В то же время сестра часто узнавала новости раньше всех в замке, да и нельзя было отрицать, что все больше гонцов прибывало в шато и выезжало из его ворот. Трудно было не заметить и того, как глубоко пролегли морщины на лице отца, как запали его щеки.
Глаза у sirjans d’arms покраснели от бессонной ночи, однако стража не дремала. Правда, серебристые угловатые шлемы они сдвинули на затылок, а стальные кольчуги казались тусклыми в сером рассветном сумраке, и мужчины, устало закинувшие за плечо щиты, скрывшие в ножнах мечи, явно мечтали не о битвах, а о теплой постели.
Приблизившись, Алаис с облегчением узнала среди стражников Беренгьера. Заметив ее, тот ухмыльнулся и кивнул:
– Bonjorn, госпожа Алаис. Раненько поднялась!
Она улыбнулась в ответ:
– Не спится.
– Неужто твой муженек дает скучать по ночам? – бесстыдно подмигнув, вставил его напарник.
У этого лицо пестрело шрамами от оспы, ногти были обкусаны до крови, а изо рта разило вчерашним пивом. Алаис пропустила непристойную шуточку мимо ушей:
– Как твоя жена, Беренгьер?
– Хорошо, госпожа. Совсем поправилась.
– А сын?
– Растет с каждым днем. Чуть отвернись, проест и дом и хозяйство.
– В отца пошел, – пошутила Алаис, ткнув стражника в толстое пузо.
– Вот и моя женушка то же говорит.
– Передай ей мои наилучшие пожелания, ладно, Беренгьер?
– Она будет рада, что ты ее вспомнила, госпожа. – Стражник помялся. – Хочешь, чтоб я тебя пропустил?
– Только в город, Беренгьер, ну, может, до реки. Я скоро вернусь.
– Никого не велено пропускать, – буркнул его напарник. – Приказ кастеляна Пеллетье.
– Тебя не спросили, – огрызнулся Беренгьер. – Не в том дело, госпожа, – продолжал он, понизив голос. – Но ты знаешь, какие теперь дела. Коль с тобой что случится да узнают, что это я тебя выпустил, твой отец…
Алаис потрепала его по плечу.
– Знаю, знаю, – тихо заверила она, – но, правда, тут не о чем беспокоиться. Я сумею о себе позаботиться. К тому же… – она покосилась на второго стражника, который теперь ковырял пальцем в носу, то и дело вытирая руку о рукав, – что бы ни грозило мне на берегу, все будет не так страшно, как то, что тебе приходится выносить здесь.