Но, при всей оперативности передовиц, написанных будто не за рабочим столом, а в окопе, есть в них не только нерв современности, но и вечные смыслы русской жизни. Не только то, что нужно нынешнему читателю, но и то, что останется важным для читателя будущего.
Сложно в отечественной словесности привести другой подобный пример жизнестойкости газетных статей, которые интересно увидеть изданными в книге, узреть в них не только летопись, но и пророчество, предостережение, наставление. Вспомнится, пожалуй, лишь Иван Аксаков, чьи газетные и журнальные статьи, написанные во второй половине XIX века, теперь переиздаются большими томами и поражают современного читателя своей актуальностью: «Народный отпор чужестранным учреждениям», «Отчего безлюдье в России», «В чём наше историческое назначение?», «Об отсутствии духовного содержания в американской народности», «В чем сила России?»…
Так и передовицы Проханова уже сложились в несколько книг, которые сохранят на своих полках наши потомки. По этим книгам можно подготовить спецкурс для студентов-журналистов, показывая, какую идеальную форму может обрести «слово, пронесенное сквозь ад», насколько лаконичным, ярким и образным оно становится, отстраняясь от суеты и лжесвидетельства. Тому, кто решился произнести подобное слово, уже ничего не страшно, его может «остановить только пуля», да и та пролетит мимо, потому что слово праведного боя, подобно слову 90 псалма. В этом слове слышна «поступь русской победы». Это слово облегчает страдания «Новороссии, кровью умытой».
В передовицах Проханов и тонкий аналитик, и пламенный трибун, и футуролог. Но, что бы он ни создавал: воззвание, лирическое эссе, портрет современника, очерк о поездке туда, где одухотворенные люди заняты общим делом, – Проханов неизменно остается художником. Передовицы часто оказываются основой его литературных образов, вплетаются в ткань романов, вкладываются в уста персонажей. Из передовиц, как из раскрывшихся бутонов, возникают пейзажи и исторические панорамы, подводные лодки и самолеты, храмы и монастыри.
О ком бы ни писал в передовице Проханов: о недруге или о друге, – его язык – это всегда метафора и метафизика, «сверхзначение» и «сверхприрода», когда небесное прозревается в земном, когда соединяются в пульсирующей точке бытия пространство и время, когда жизненный опыт одного человека вбирает в себя исторический опыт всего народа, становится подтверждением и утверждением Божественных истин: