Хотя с этим возникли трудности — никак не получалось не обращать внимания на чарующие глаза, острые уши, которые почему-то очень хотелось потрогать, и теплую, будто бы знакомую уже лет сто магию. Мэйр нравилась ему, особенно когда улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы и чересчур острые для человека клыки.
О природе своей симпатии Себастьян предпочитал не думать: душевное (и умственное) расстройство, тоска по общению с людьми и благодарность за помощь — причин находиться рядом с Мэйр предостаточно. Хороших людей («Магов», — раз за разом поправлял он себя) приятно любить.
«И лапать тоже», — ехидно добавил проснувшийся монстр.
«Не было такого!» — возмутился Себастьян, чувствуя, как начинает гореть лицо.
Кажется, он и впрямь переборщил с прикосновениями — не зря же она первые пару дней после происшествия с гребаной дверью шарахалась от него, как от прокаженного. Но что Себастьян мог поделать? Ведь Мэйр был так расстроена и обижена; непременно хотелось обнять и убедить, что вот он, живой и даже здоровый (не считая головы, но от этого никуда не деться).
Теперь он старался не трогать целительницу без причины, невзирая на свои порывы и назойливое нытье монстра о том, что он, Себастьян то есть, дурак и ничего не понимает в отношениях.
«Можно подумать, ты понимаешь», — огрызнулся он тогда в ответ. Кажется, даже вслух, но, к счастью, он был один.
«Да уж побольше твоего, идиот».
Нет, кое что Себастьян всё же понимал. Например, то, что думать о Мэйр в ключе, отличном от «доктор-пациент», неправильно в принципе. Мало того, что смахивает на зависимость, вызванную болезнью и десятью годами жизни в одиночестве. В Сером Доле его по-настоящему никогда не интересовали романтика, секс и прочие такие глупости. Потребность организма, не более того. За десять лет жизни в лесу он ни разу не задумался о том, что ему кто-то нужен. Жить среди людей хотелось только из желания иметь нормальную крышу над головой, теплую постель и вкусную еду. И чтобы не думать о том, переживет он очередную зиму или нет.
А отношения… нет. Их Себастьян хотел разве что лет в тринадцать, когда после пары-тройки поцелуев за старым сараем уже представляешь себе семейную жизнь и общего кота.
— О чём задумался?
Он вздрогнул. Приход Мэйр каким-то чудным образом прошел мимо его внимания.