НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - заметки

Кодовое немецкое наименование Курской битвы летом 1943 года. Со стороны Вермахта в ней участвовало 17 танковых дивизий (70 % от общего числа имевшихся). В сражении впервые приняли участие новейшие немецкие тяжелые танки «Пантера», «Тигр» и самоходные орудия «Фердинанд». Общая численность войск Вермахта, участвовавших в битве, составила около 1 млн человек. В ходе ожесточенных боев немцы потеряли 30 дивизий, из них 7 танковых. Генерал-полковник Гейнц Гудериан писал: «В результате операции «Цитадель»» танковые войска, пополненные с таким трудом, понесли боевые потери в людях и технике и надолго потеряли свою боеспособность… Русские, разумеется, не преминули воспользоваться своей победой. С этих пор на Восточном фронте для нас не было ни минуты покоя».

Не менее откровенным был и военный практик, он же основоположник теории развития и боевого применения бронетанковых войск, генерал-полковник Гейнц Гудериан, который отмечал: «Во время наступления 1941 года немецкие войска еще мало, а то и вообще не страдали от партизан. Но по мере того, как война принимала затяжной характер, а бои на фронте становились все более упорными, партизанская война стала настоящим бичом, сильно влияя на моральный дух фронтовых солдат».

См.: Приложение, документ № 1.

7 июня 1937 г. в недрах НКВД СССР появился приказ № 00321, в котором говорилось: «Для выявления и разгрома шпионских, вредительских, диверсионных, заговорщических, троцкистских и других контрреволюционных групп на территории УССР, а также в частях РККА Киевского, Харьковского военных округов и укрепрайонов, командировать в УССР моего заместителя комкора Фриновского…

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Генеральный комиссар государственной безопасности Ежов».

В августе того же года с подобной миссией в Украине побывал еще один заместитель Ежова – Лев Бельский. Если в первом случае наряду с усилением репрессий кресла наркома внутренних дел УССР лишился Всеволод Балицкий, то в ходе второго визита такая же участь постигла Израиля Леплевского. В должности он пребывал немногим более полугода.

В 1922 г. по решению ЦК ВКП(б) развернулась широкомасштабная работа по подготовке к «малой войне». Она включала: разработку пособий по тактике партизанских действий; создание особых партизанских школ; разработку специальной техники и вооружения; закладку (преимущественно в западных областях СССР) тайных баз и складов; формирование боевых и подпольных групп. Общее руководство всей работой осуществляли ОГПУ и ГРУ РККА. В целом в 1920-е – начале 1930-х гг. подготовка к партизанским действиям на случай войны являлась составной частью государственной военной доктрины и имела целенаправленный и продуманный характер. Однако уже в середине 1930-х гг. работа в этом направлении прекратилась, и почти все, что удалось сделать на протяжении почти 10 лет, было уничтожено.

«У нас, – вспоминал «диверсант XX ст.» И. Г. Старинов, – к 1932 году было все подготовлено на случай, если противник вторгнется в наши пределы. В его тылу должно было начаться организованное, массовое партизанское движение… На это мы потратили десять лет. Но все мероприятия были ликвидированы по двум причинам. Первая: мы возомнили, что не будем отступать, а будем воевать только на чужой территории. Вторая, самая страшная, – что к врагам народа причислили замечательных партизан. В ноябре 1937 года я возвратился из Испании, где был советником соединения во главе с Доминго Унгрия. За 10 месяцев из диверсионной группы оно выросло в 14-й партизанский корпус. А на родине я увидел страшную картину: все мои бывшие руководители обвинялись как «враги народа». К сожалению, в 1937–1938 гг. у нас были уничтожены все заблаговременно подготовленные базы, репрессировано большинство ответственных работников. Из тысячи подготовленных накануне командиров и других специалистов в живых остались единицы».

Слова «партизан», «партизанщина» стали синонимами неорганизованности, более того – предательства. Среди других субъективных факторов основополагающим и решающим стала маниакальная подозрительность, порожденная убеждением, что наряду с «армейским заговором» существует законспирированная, хорошо вооруженная, особенно в Украине, «подпольно-партизанская сеть врагов народа».

Наркомом внутренних дел УССР Александр Успенский был менее полугода. В ноябре 1938 г. в кабинете первого секретаря Компартии Украины Никиты Хрущева раздался телефонный звонок. Звонил Сталин.

– Есть показания на наркома Успенского и они у нас не вызывают сомнений. Можете арестовать его сами?

– Можем, если будет поручено.

– Арестуйте.

Через несколько минут снова сигнал из Кремля:

– На счет Успенского ничего не предпринимайте. Мы это сделаем сами. Вызовем в Москву и арестуем…

Узнав о грозившей беде, Успенский симитировал самоубийство, оставив в рабочем кабинете записку: «Иду из жизни. Тело ищите в Днепре». Скрывался. Аресту подвергся в апреле 1939 г. на Урале. Участь В. Балицкого, И. Леплевского и А. Успенского оказалась одинаковой – расстрел.

Возглавив НКВД, в докладной Сталину (1940) Берия писал: «Из числа сотрудников НКВД разоблаченных, выявленных врагов народа осуждено 63 079 человек. Расстреляно 41 080 человек. Продолжают отбывать наказание 22 319».

В 1935 г. Л. М. Каганович и В. М. Молотов внесли предложение Сталину переместить Якова Ольского на работу в Наркомат путей сообщения. На что «хозяин» издевательски ответил: «Ольский ведет большую ответственную работу по народному питанию. Перевод… означал бы серьезный урон для Нарпита… Я решительно против снятия Ольского с Нарпита».

Ольский-Куликовский Ян Каликстович необоснованно репрессирован в 1937. Реабилитирован в 1955.

В работе «Разведка и контрразведка» (раздел «А. Х. Артузов») А. В. Шаваев и С. В. Лекарев и некоторые другие авторы ставят под сомнение морально-личностные качества объекта их исследования, в частности, заявляя: «Насколько можно было в той мясорубке оставаться абсолютно честным и чистым? Каким образом мораль общечеловеческая могла соответствовать придуманной и насильно привнесенной в общество морали пролетарской, классовой? И насколько моральным (аморальным?) можно было оставаться, работая в ЧК – ГПУ – орудии беспощадного коммунистического террора?».

Насколько известно сегодня, террор политических режимов и их спецслужб был всегда, например, американский, но его почему-то стараются не замечать.

Что же касается Артузова, то, как и каждый человек, небезгрешен был и он. Однако поражает, как много сегодня появилось «правдолюбцев» и различных мастей либералов, которые рьяно спешат развенчать советское прошлое, в том числе и через отдельные личности. Можно только представить, как бы себя повели другие в случае практически ежедневной «молотьбы» до крови? Думается, что, как писал один из «героев» XX ст., говоря о методах допроса службы безопасности ОУН, – признали бы себя даже «эфиопским императором».

Официальным прикрытием Кобулова была должность 1 го советника полпредства СССР в Германии. Одновременно он выступал резидентом советской разведки.

По данным историка Н. Черушева, перелет в июне 1937 г. экипажа Ивана Чивеля был случайным. Через 3 месяца поляки летчика и бортмеханика вернули в СССР. Их судили и расстреляли. Все же остаются сомнения – насколько случайным было нарушение границы с посадкой самолета на территории сопредельной страны.

Вооруженные силы Германии в 1919–1935 гг. созданы на основе Версальского договора 1919 г. Его численность ограничивалась 100 тыс. человек личного состава. 16 марта 1935 г. Гитлер аннулировал военные статьи договора и объявил всеобщую воинскую повинность.

В немецких кругах ведомство Канариса называли «лисья нора», а шефа Абвера – «маленький адмирал», «маленький грек», «хитрый лис» и «медуза».

С использованием различных источников пять таких команд проводили сбор разведданных о состоянии различных отраслей народного хозяйства СССР.

Звание для лиц, занимавших не командные армейские должности, а также в других органах и учреждениях Вермахта, СС и т. д. Их униформа и знаки различия от офицеров Вермахта отличались погонами специального образца и цветом петлиц.

Это был т. н. «Националистический легион» под командованием бывшего поручика польской армии украинца по происхождению Иосифа Карачевского (кличка «поручик «Свобода»»). Базировался легион в Словакии под кодовым названием «Bergbauernhilfe».

День и час военного вторжения.

В унисон плану «Барбаросса» 22 декабря 1940 г. штаб ОУН разработал свой «генеральный план» действий на случай войны. «Украина, – подчеркивалось в его первом абзаце, – накануне вооруженного восстания. Еще миг – миллионы людей возьмут оружие, чтобы уничтожить врага и создать свое украинское государство. В такой момент необходимо, чтобы на Украине действовала украинская организованная политическая националистическая сила… Эта сила у нас уже есть – это ОУН».

Наряду с организационным и кадровым укреплением, подготовкой плана боевых действий, накоплением оружия, пропагандой идей ОУН в час «Ч», документ предполагал «поголовно расстреливать врагов, вести бактериологическую войну, развертывать в тылу советских войск партизанское движение, составлять «черные» списки и ликвидировать всех в них занесенных». «Генеральный план» предусматривал два этапа: подготовительный и вооруженное выступление с началом агрессии гитлеровской Германии.

Гейдрих сознательно поддерживал в обществе отрицательное реноме гестапо, считая, что циркулирующие слухи и молва о жестокости политической полиции будут только содействовать ее превращению в орудие устрашения на пути возможного появления любой оппозиции нацистскому режиму.

В августе 1943 г. Гиммлер занял пост и имперского министра внутренних дел.

Кадры среднего звена сотрудников гестапо и крипо готовились также в окрестностях Берлина – Гавеле/Фюрстенберге, руководящего – в Шарлоттенбурге.

Нечто подобное СД издавало и в период Великой Отечественной войны о положении на оккупированной территории СССР.

В октябре 1939 г. РСХА издало директиву «О розыске лиц, подозреваемых в шпионаже». С этой целью для всех спецслужб империи стали издаваться «Немецкая розыскная книга», «Список лиц для установления местонахождения», «Секретный розыскной бюллетень», куда помещались данные о разыскиваемых с учетом их опасности для рейха.

По другим данным смерть настигла его в 1966 г.

Труд де Йонга «Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне» в 1956 г. вышел в США. В 1958 г. его сокращенный перевод был выпущен советским издательством «Иностранная литература».

В статье «Черный кабинет» («Былое», 1922 г.) бывший царский цензор С. Майский писал: «Корреспонденция иностранных посольств получалась в Петербурге и отправлялась за границу в особых постпакетах и была большей частью зашифрована с помощью кода и запечатана одной или несколькими печатями. Все эти предосторожности, однако, не спасали ее от перлюстрации, так как… в секретной экспедиции имелась полная коллекция безукоризненно сделанных металлических печатей как всех иностранных посольств, консульств, миссий и агентств в Петербурге и министерств иностранных дел за границей, так и всех послов, консулов, атташе, министров и канцлеров. С помощью печаток вскрывать и заделывать дипломатическую переписку, без малейшего следа вскрытия, не представляло никаких затруднений… Имелись и шифрованные коды всех стран, с помощью которых эта корреспонденция свободно читалась и переводилась уже не в «черном кабинете», а в другом, однородном с ним учреждении при министерстве иностранных дел, куда попадали копии со всех получаемых посольствами и отправляемых ими зашифрованных телеграмм. В особо важных случаях туда попадали и такие ультрасекретные, которые отправлялись со специальными курьерами в кожаных портфелях с замком. Для получения такого рода корреспонденции в ход пускался презренный металл, и не было случая, чтобы золото не открывало замка портфеля и не давало возможности всего на несколько минут взглянуть глазом объектива фотографического аппарата не содержание тщательно запечатанных вложений портфеля. В этих делах все сводилось только к тому, во сколько червонцев обойдется вся эта манипуляция. Здесь будет нужно заметить, что все (или почти все) эти курьеры, фельдъегеря, служители и пр. были подкуплены». Подобным образом поступали и спецслужбы других стран, прежде всего Германии, в отношении российской дипломатической корреспонденции.

Успехи и промахи на практическом поприще В. Николаи и М. Ронге соответственно отразили в работах «Тайные силы» и «Разведка и контрразведка».

Ему приписывают следующие слова: «Маршал де Субиз требует, чтобы за ним следовала сотня поваров; я же предпочитаю, чтобы передо мной шло сто шпионов».

Николаи Вальтер, полковник.

Под прикрытием коммерческой деятельности фирма «Зингер и К°» осуществляла масштабную разведывательную работу практически по всей стране. Территория Российской империи, на которой она осуществляла свою деятельность, была разделена на несколько районов, во главе которых стояли инспекторы (вице-директора). В свою очередь, последние делились на более мелкие составные (центральные отделения и так называемые «депо»), в распоряжении которых на местах имелась обширная агентура из этнических немцев и других осведомителей. В этих районах осуществлялась планомерная и скрупулезная работа по изучению военных, экономических и других вопросов. Обобщенная информация отправлялась в вышестоящие резидентуры.

До сентября 1911 г. вопросы военной контрразведки возлагались на Департамент полиции МВД и его структурные подразделения. В том же году контрразведка была переподчинена военному ведомству. С этого времени она приобрела статус спецслужбы в лице Разведочного отделения генштаба. Контрразведывательные органы были созданы и при штабах российских военных округов.

О том, насколько успешно шпионили тогдашние «фольксдойче», в том числе за императором, свидетельствует пример приведенный в свое время бывшим начальником Департамента полиции МВД С. П. Белецким: «Поездки эти (Николая II. – Авт.) были обставлены так, что о них было известно в Германии; там знали маршруты царских поездов. Так, например, в ноябре, когда государь ехал с наследником на фронт, агентура Западного фронта сообщила, что на участке за Бахмачем должна быть сброшена бомба с германского аэроплана. Поезд шел со станции Сарны. Немецкий аэроплан шел навстречу. У них в распоряжении имелись сведения о маршрутах царских поездов даже по часам, что я впоследствии проверил. Произошла случайность: у наследника открылось кровоизлияние из носа (Алексей болел гемофилией. – Авт.), и поезд, повернув назад, срочно отправился в Царское (Царское Село вблизи Петербурга. – Авт.). Но в тот самый час, на этом пролете, с высоко летевшего немецкого аэроплана была действительно сброшена бомба во вспомогательный поезд, который шел впереди царского…».

Освещая данный метод германской разведки, К. К. Звонарев (настоящая фамилия Карл Кришьянович Зайгзне, советский военный деятель, автор фундаментального труда «Агентурная разведка». Репрессирован во время сталинских «чисток». – Авт.) писал: «Начали применять агентурный опрос пленных. Заключался он в следующем. Как только пленные приходили на ближайший этап, их разделяли по чинам (на солдат и офицеров), и среди этих групп тайно помещались один-два агента разведки, подслушивающих разговоры пленных и передававшие их куда следует. Понятно, что пленные, чувствуя себя наедине, без посторонних, откровенничали и делились своими впечатлениями о бое, о состоянии своей части, о положении дел в тылу, о потерях, о меткости артиллерийского огня противника и т. д.

В лагерях военнопленных, помимо тайных агентов, устраивались секретные аппараты подслушивания, автоматически записывающие все, что говорилось в помещении. При этом, ввиду того, что поставить такого рода аппараты на весь лагерь было невозможно по техническим причинам, ими снабжались определенные комнаты, в которых концентрировались пленные, представляющие интерес для такого рода обработки. По имеющимся сведениям, этот способ опроса пленных давал очень хорошие результаты. Позднее эти способы и приемы были переняты разведками почти всех стран, участвующих в войне».

Последние назывались «Указания относительно цели, значений и условий общего наступления». В апреле 1918 г. поиск, проведенный на месте предыдущего сражения, позволил обнаружить приказ о предстоящих действиях 5 й французской армии. В нем не только были перечислены войсковые соединения и части, призванные принять участие в наступлении, но указан и его фронт: Пруве – Провизно – Оменанкур.

По подсчетам историков, накануне и в ходе Первой мировой войны немецкие спецслужбы использовали около сотни различных способов и приемов передачи и получения агентурной информации. «Германская разведка, – отмечал К. Звонарев, – прекрасно учитывала, что связь в агентурной разведке – один из самых важных элементов».

В 1915 г. взрыв уничтожил филиал этого завода по производству инициирующих взрывчатых веществ. Ссылаясь на воспоминания В. Н. Ипатьева, побывавшего на заводе за неделю до трагедии и посвятившего в мемуарах «Жизнь одного химика» (1945) отдельную главу обстоятельствам взрыва и результатам расследования специальной комиссией его причин, некоторые авторы склоняются к мысли, что это стало следствием спешно освоенной новой французской технологии снаряжения разрывных снарядов («гранат») смесью тротила. Но последнее, на наш взгляд, учитывая полную беспечность по охране подобных объектов, абсолютно не исключает умело организованную диверсию с участием немецкой агентуры.

Войсковые формирования запаса Германии второй очереди на случай всеобщей военной мобилизации.

В 1914–1917 гг. на территории империи немецкими агентами было произведено более 10 крупных диверсий. Отдельные нередко имели стратегические последствия для последующего хода войны.

Под ними К. Звонарев подразумевал министерства двора его императорского величества, иностранных и внутренних дел, финансов, торговли и промышленности, а также военное ведомство.

«Российский фашистский союз», «Национально-трудовой союз нового поколения», «Российский общевоинский союз».

В этом случае автор намекает на опыт работы германской разведки в канун Первой мировой войны, когда агентура вербовалась даже через объявления, помещенные в газетах империи, в частности следующего содержания: «15 000 рублей побочного годового дохода без капитала могут заработать гг. офицеры, чиновники в отставке, вообще все, которые вращаются в высших кругах общества, в качестве представителей одной заграничной художественной фирмы с местным окладом. Оферты с краткой биографией, референции на немецком языке». В конце был указан адрес, куда могли обращаться желающие получить «15 тыс. рублей без капитала».

Второй (разведывательный и контрразведывательный) отдел Главного штаба Войска Польского.

По данным союзного НКВД, в польских спецслужбах работало свыше 25 тыс. штатных сотрудников. Более 500 из них в свое время проживали в Винницкой, Тернопольской, Львовской, Станиславской и Каменец-Подольской областях, а также на территории некоторых районов БССР.

Факты изъятия немецкими спецслужбами бланков польских паспортов и иных документов были выявлены и в Бресте, Малецкой и других областях Белоруссии. «Присвоили» они и печати, используемые при выдаче паспортов.

В годы Великой Отечественной войны начальник службы разведки, контрразведки и диверсий НКВД (НКГБ) в тылу противника.

В обзоре 6 го отдела 3 го управления НКГБ СССР (16 июня 1941 г.) о чрезвычайных происшествиях на территории СССР отмечалось: «Анализ антисоветских проявлений и важнейших происшествий, имевших место в мае, показывает, что наибольшую активность продолжают проявлять организации украинских националистов на территории западных областей УССР. Антисоветская деятельность ОУН выражалась в совершении террористических актов и других форм расправы над низовым советским колхозным и сельским активом. Всего за май учтено 58 террористических актов. Для сравнения: на всей остальной территории СССР было лишь девять подобных случаев. В результате убито 57 и ранено 27 человек».

Имелись в виду переправы, мосты и др. вблизи границы и в глубине советских территорий.

11 марта 1941 г. Гальдер отметил: «Утреннее совещание. Имеются сведения о переброске русских войск из Московского военного округа в Смоленск и Минск. Новые сведения о дорогах в России. Дорожная сеть, видимо, лучше, чем мы до сих пор предполагали». Во время аэрофотосъемок немцы задействовали специальные фотоприборы, дающие возможность получать снимки в трехуровневом изображении. Это позволяло достаточно точно определять размеры объектов, параметры природных и искусственных углублений и высот, состояние поверхности отдельных участков и др.

Только в период с 10 по 19 июня 1941 г. было зафиксировано 86 случаев нарушения границы иностранными самолетами, из них немецкими 62 случая, остальные – Венгрии, Румынии и Финляндии.

Имелись в виду создание, функции и задачи штаба «Валли» и его составляющих («Валли I», «Валли II» и «Валли III»).

Речь шла об улучшении сотрудничества с ОУН, в частности о директивных указаниях по усилению провокационных выступлений с целью дезорганизации тыла Красной Армии.

В июле 1942 г. группой IV Е (гестапо) РСХА был разработан информационный листок об организационно-штатной структуре НКВД – НКГБ СССР. Невзирая, как подчеркивалось в документе, что информация подготовлена «на основе захваченного документального материала», даже через год после начала войны при оценке советских спецслужб РСХА все еще пользовалось устаревшими данными. В частности, к этому времени наркомом обороны более года был Сталин (в документе – С. Тимошенко), военной контрразведкой все еще выступали органы 3 го Управления НКО, а не особые отделы НКВД, а их руководителем – погибший в 1941 г. А. Михеев. Не были известны немецкой контрразведке структура и функции войск по охране тыла действующей Красной Армии, а также тот факт, что НКГБ к этому времени был упразднен.

«Мармаш» – руководитель ОУН по Волыни; «Роберт», он же «Корнилов» – Ярослав Мельник, руководитель ОУН «Карпаты» («Карпатского края»), был ликвидирован в ноябре 1946 г.

О непрекращающихся усилиях подрывной работы гитлеровской Германии против СССР свидетельствует справка начальника пограничных войск НКВД Киевского округа В. В. Осокина «О задержании нарушителей границы в период январь – июнь 1939 г.»: «Задержано 186 человек. Из них на границе с Польшей – 96 человек… По сравнению с 1938 г. (за полугодие. – Авт.) в 1939 г. отмечается увеличение задержаний на границе с Польшей на 15 человек».

К июню 1941 г. число задержанных немецких агентов по сравнению с 1938 г. возросло в десятки раз.

На протяжении 1940 г. территориальными органами НКВД было вскрыто и ликвидировано 66 резидентур Абвера и СД, выявлено свыше 1600 агентов, из них в западных областях СССР – около 1400. В этот период вблизи его границ действовало 40 разведывательно-диверсионных центров противника.

10 июня 1941 г. Гитлер отдал распоряжение, где, в частности, отмечалось: «В 13.00 21 июня в войска будет передан один их двух следующих сигналов:

а) сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировали, начнется 22 июня, и что можно приступать к открытому выполнению приказов;

б) сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок.

22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.

По поручению: Гальдер».

Ткаченко Иван Максимович (1910–1955) – начальник Управления НКГБ Львовской области, майор государственной безопасности.

«Взаимодействие» органов НКГБ и НКВД в первые дни войны иллюстрирует пример диверсионно-разведывательной группы под руководством Ивана Кудри («Максима») в Киеве. Жилой дом, в котором НКГБ оставил для нее материально-технические средства борьбы, саперами войск Красной Армии и НКВД накануне был заминирован и взорван после прихода немцев.

Стопятидневная советско-финская война протекала далеко не так, как виделось партийно государственному и военному руководству СССР. И хотя главная стратегическая цель была достигнута – обеспечена безопасность северо-западной границы, успех обошелся слишком дорогой ценой: 150 тыс. человек было убито, 17 тыс. пропало без вести, 325 тыс. ранено, контужено и обморожено, 46 тыс. красноармейцев оказались в плену. Ход войны убедил: боеспособность Красной Армии не отвечает требованиям времени.

Не менее серьезные просчеты были допущены и в вопросах охраны тыла советских соединений и частей, принимавших участие в войне. Кроме отсутствия боевого опыта, грубые ошибки наблюдались в организационно-штатной структуре войск НКВД, выделенных для обеспечения охраны тыла, тактике их действий, подборе командных кадров, организации управления и др. Это позволило финским диверсионно-разведывательным группам почти безнаказанно развернуть подрывную работу не только на линии фронта, но и в прифронтовых районах.

В докладе (1940) на Военном совете о ходе и результатах войны, К. Ворошилов признал: «Тактическая подготовка финских войск в целом хорошая. Тактика мелких подразделений отработана превосходно, отдельный солдат обучен отлично».

Тогда же «первый» красный маршал потерял должность наркома обороны, а Берия для себя, судя по всему, сделал вывод: в условиях войны тыл действующей армии должен быть надежно защищен.

Должности начальников охраны тыла армий и соответствующие армейские управления вскоре были упразднены. Основная причина – громоздкость управленческих структур, а главное – отсутствие необходимого количества войск.

До весны 1942 г. общее руководство ими осуществляло Главное управление пограничных войск. 28 апреля 1942 г. на базе Управления внутренних войск НКВД было образовано Главное управление внутренних войск, в составе которого появилось Управление войск по охране тыла действующей Красной Армии, начальником которого стал старший майор госбезопасности А. М. Леонтьев. Тогда же, с участием НКО СССР, было разработано «Положение о войсках НКВД, охраняющих тыл действующей Красной Армии». Основными принципами и задачами организации охраны тыла стали: выявление и обезвреживание агентуры противника, забрасываемой в тыл фронта; ликвидация мелких групп и отрядов врага, прорвавшихся или заброшенных на советскую территорию; проведение совместно с военными советами фронтов и местными органами власти мероприятий по организации прифронтового режима; охрана коммуникаций на отдельных участках в полосе тыла фронта; охрана армейских приемных пунктов военнопленных и др.

В мае 1943 г. Управление войск по охране тыла действующей Красной Армии получило правовой статус Главного управления и стало самостоятельным исполнительным органом. В таком виде оно просуществовало до конца войны.

Государственный Комитет Обороны СССР был создан 30 июня 1941 г.

В ОО дивизий и корпусов это были взводы; армий – роты; фронтов – батальоны.

Штабы немецких войсковых соединений Вермахта от дивизий и выше состояли из трех основных отделов: оперативного – 1А, тыла – 1Б, разведывательного – 1Ц. В штабах низшего уровня (полк, отдельный батальон и др.) последний был представлен одним (двумя) его офицерами.

Отделы 1Ц армейских группировок включали начальника отдела, его заместителя, офицера по культурно-политическому обслуживанию, 3–4 переводчиков (зондерфюреров) и абвер-офицера.

Такой же отдел в структуре штаба армии, кроме указанных штатных должностей, предусматривал еще двух офицеров военной цензуры, одного – для проверки полевой почты, а также офицера для обработки материалов по линии «А-III» (контрразведка). На порядок меньше штатных должностей было в отделах 1Ц штабов корпусов и дивизий. Основным источником агентурно-оперативной информации для отделов 1Ц всех уровней были военнопленные и прибывшие из советского тыла агенты. Полученная информация направлялась в отдел генштаба ОКХ «Иностранные армии Восток».

Впервые подразделения ГФП применение нашли во время Гражданской войны в Испании. Действовали они в составе легиона «Кондор», оказывавшего войскам генерала Франко поддержку с воздуха. Не менее активно группы ГФП использовались во время захвата Австрии, оккупации Чехословакии, а затем Польши. Со 2 августа 1939 г. формирования Тайной полевой полиции были включены в единый мобилизационный план Третьего рейха как «учебные части» и в июле 1939 г. подчинены Абверу. С началом войны против СССР группы ГФП стали неотъемлемой составляющей репрессивно-карательного механизма нацистской Германии на оккупированной советской территории.

По неполным данным, в 1942–1944 гг. на Восточном фронте действовали 24 группы ГФП. Все они имели определенные номера – 501, 520, 560, 570, 626, 639, 647, 702, 703, 709, 710, 714 и т. д. Их «наружными» командами и отделениями была покрыта практически вся оккупированная территория СССР. Кроме руководства, в состав каждой группы входили следователи, помощники следователей, штатные сотрудники, отвечавшие за работу с агентурой, переводчики и т. д. Последние, как правило, были из числа немецких «друзей». Так, в 639 й группе это были Петр Сметанин (кличка «Быстрый»), Зинаида Пшеничникова, Давид Камер, Роман Клинкевич и др.

Дополнительными задачами ГФП выступали: охрана штабов групп армий и соединений Вермахта; охрана лиц высшего командного состава действующих войск, представителей ОКВ и ОКХ в период их пребывания на фронте; цензура почтовых, телеграфных и телефонных переговоров, контроль за почтовой связью; розыск и арест попавших в окружение советских военнослужащих; задержание и допросы лиц, находившихся в зоне боевых действий и др. Кроме арестов, органы полевой полиции имели право вести следствие, выносить и после утверждения отделами 1Ц, приводить в исполнение смертные приговоры. Вспомогательной силой по компетенции ГФП в районах ее действий выступали полевая жандармерия, полиция службы порядка, вспомогательная полиция, местные комендатуры, другие административные и полицейские оккупационные органы. В 1942 г. ГФП вошла в состав СД.