- Вы в Москве, это улица Лобачевского.
- Лобачевского, да, вроде был такой математик в Казани..., как
быстро несутся эти авто… и он посмотрел в небо, где над зданием
Академии ФСБ были видны огни аэробуса, делающего разворот над МКАД
при заходе на Внуково, - Какой большой аэроплан… А год сейчас
какой, - он вдруг резко повернулся ко мне и вцепился в мою руку.
Глаза его блеснули и он судорожно повторил: Год какой?
- 2017
- Как? И он опустился на скамейку стеклянного павильончика
остановки (доковыляли, наконец), - 2017! Как с Алешей..
Он еще что-то бормотал, но тут подъехала «Скорая». Открылась
боковая дверь и из салона выпрыгнул парень в синей форменной
куртке.
- Что случилось? Нам сказали, что плохо с сердцем. Вы ему кто,
родственник?
- Нет, прохожий.
- А «Скорую» вы вызывали?
- Нет, другая гражданка (тетки и след простыл). Меня попросили
помочь довести старика до остановки - он сидел в снегу в
расстегнутом пальто, без шапки, а тут хоть ветер не так дует.
- Помогите занести его на носилки.
Вдвоем мы кое-как затащили старика в салон и положили на
носилки. Фельдшер попросил помочь ему приготовить руку для
капельницы. Он посмотрел, есть ли какие документы, телефон: у
старика ничего с собой не было. Мы расстегнули шинель (а это была
именно шинель без погон). А вот под ней был китель с погонами на
которых были по три черных двуглавых орла.
- Реконструкторы, блин, ряженые – пробормотал фельдшер – нацепят
орлов и ну представлять наполеонов с адмиралами. Чтобы снять
китель и освободить левую руку для капельницы, пришлось снимать
перчатку с левой кисти старика – обнаружились следы старой травмы,
два пальца отсутствовали напрочь, от еще двух оставалось менее
половины. Послевоенное поколение, подумал я: мальчишки баловались
найденными гранатами и снарядами, - вон и у Ельцина двух
пальцев не было по этой же причине. Старик лежал тихо, даже не
отреагировал, когда фельдшер неловко ставил ему капельницу.
Стеклянная перегородка салона приоткрылась и недовольный женский
голос произнес:
Ну что ты там возишься, Юра?! Старик - бомж, что ли? Документы у
него есть, что мне писать-то?
- Нет, Марь Ванна. Документов нет, кошелька нет, мобильника нет,
даже ключей нет. Ничего нет.
Вот, мужчина говорит: старик лежал в снегу, без шапки, в
расстёгнутом пальто.