В десять лет она уже пробиралась к озеру каждую неделю: посоветоваться (ей казалось, что дымные всполохи разговаривали с ней на своем странном, но таком доступном девушке образном языке) или просто посидеть в тишине и спокойствии. Очень давно озеро Снежной девы стало ей понятным и привычным. И совсем не пугала девушку озёрная дымная вода: белые пряди ее длинных волос частенько, соскользнув, падали в озеро. И ничего! Ох уж эти взрослые со своими глупыми запретами!
Скоро перекочевала к озеру мягкая меховая подстилка, которую предусмотрительная Янника умело прятала на всякий случай в скалистой нише. Ей давно надоело лежать на холодном береговом камне.
А в тринадцать, перепуганная до смерти, она совершила святотатство: сама не понимая почему, с разбегу прыгнула в озеро, погрузившись с головой, и проплыла метров десять. Потом не помнила совсем, как вылезала, но в душе вместо страха родилось понимание: это её стихия, это её озеро. С тех пор девочка частенько плавала в молочной странной воде, воде, что не оставалась на коже.
В пятнадцать лет повзрослевшую и чудо как похорошевшую Яннику торжественно, через посольство – двух личных экономок и секретаря –позвала к себе в серебряный зал Благочестивая Гутрун, в тот самый зал, где вершились дела иллике. Зная, что это последнее испытание перед церемонией Снежной девы, Янника наряжалась перед зеркалом с особой тщательностью, добавляя последний отточенный штрих в сложную прическу - высокие золотые шпильки с крупными резными цветами и маленькими колокольчиками из горного хрусталя. Девятилетняя Дэгни следила за сестрой с невероятный восхищением.
- Ты ведь дашь мне их потом на моё второе испытание? - замирая от восторга, прошептала девочка, и её пытливые фамильно-синие глазёнки засверкали предвкушением.
Янника покровительственно усмехнулась:
- К тому времени, Дэг, тебе сделают новые, и, поверь мне, они будут гораздо роскошнее моих.
- Но разве может быть хоть что-нибудь прекраснее?! – Дэгни снова восхищенно вздохнула, завороженно наблюдая, как покачиваются в волосах сестры нежные хрустальные колокольчики.
Янника ничего не ответила, лишь снисходительно посмотрела на сестру:
- Мне пора, Дэг.
И, царственно кинув последний взор на свое зеркальное отражение, прошествовала в зал. Страшно совсем не было. Волнительно немного. Самую малость. Чуть - чуть. У серебряного зала, правда, сердечко скакнуло, как у зайчишки, но рука неумолимо и твердо потянулась к тяжелой кованой двери.