Никто на первый взгляд, ни даже на второй не дал бы Хакке ее
сорока двух лет. Тело ее сохранило былую стройность и округлость;
лицо было накрашено куда более умело, чем у ее молодых удачливых
соперниц, и даже при дневном свете Хакка выглядела от силы лет на
двадцать восемь. Выдавали ее только движения – тяжеловатые,
утомленные.
Однако от постоянных клиентов заведения настоящий возраст не
скроешь, как ни старайся. Время славы и успеха для Хакки миновало
безвозвратно. Молодые аристократы уже не осыпали ее
драгоценностями, приглашая совершить прогулку по реке. Теперь к
модной когда-то куртизанке захаживала совсем иная публика: солидные
купцы в летах, желающие отдохнуть от торговых дел и нелюбимых жен.
Народ все больше прижимистый, хотя и не без своих достоинств: эти
хотя бы умели ценить ее былую славу. Им было лестно пользоваться
вниманием некогда недосягаемой дорогостоящей гетеры. Все же
посещали ее лишь два-три постоянных клиента, да и те появлялись
нечасто. Их внимания и денег пока хватало, чтобы Хакка могла
сохранять за собой отдельную комнату и пользоваться хотя бы
относительным уважением хозяйки. Однако и эта спокойная пора уже
клонилась к закату. Клиенты навещали ее все реже. Никогда бы раньше
хозяйка не посмела привести к ней гостя, не послав загодя
девочку-прислужницу с предупреждением. И не стоял бы на ее столе
выщербленный кувшин для подогретого вина. И не пришлось бы ей
стыдиться перед молодым гостем за обтрепанные края циновок и
роскошное, но явно поношенное платье.
Кенет всего этого, понятное дело, не знал. Он увидел высокую,
еще привлекательную женщину; увидел комнату, отнюдь не поражающую
назойливым безвкусным великолепием – и почувствовал себя немного
лучше.
– Меня зовут Кенет, – почти спокойно сказал он.
Хакка слегка улыбнулась: гостю, видно, и невдомек, что в веселых
домах посетители обычно не сообщают своего имени, а взамен
выдумывают себе прозвание. Что-нибудь неприлично-поэтичное.
"Беспутный гость, захмелевший среди цветов". "Безымянный повеса,
любитель ароматов". Что-нибудь в подобном стиле.
– Изволите выпить вина, господин воин? – любезно осведомилась
Хакка.
У Кенета вновь испортилось настроение: надо было как-то изложить
свою просьбу, а он не знал, с чего начать.
– Да нет... я... мне нужно... – замялся он, подыскивая
слова.