Потянулись тягостные часы ничегонеделания. Успокоился довольно
быстро, пришло принятие фатальности происходящего. Чему быть, тому
не миновать. Люди же как-то выживали в концлагерь, а здесь пока не
так плохо. Кормят, поят... Головы рубят главарям.
Безделье разбавила новая партия еды, которую принесли бог знает
сколько часов спустя. Я было сунулся, чтобы урвать себе порцию
побольше, но внезапно столкнулся с сопротивлением дикарей. Те
попытались оттеснить и забрать всё себе, видимо учли прошлый опыт
моей наглости, от чего я опешил и рефлекторно ускорился.
Пока рука аборигена медленно двигалась в мою сторону, успел
обдумать ситуацию. Нужно строить из себя паиньку, никого убивать
нельзя, способности следует скрывать, но и отпор нужно дать.
Поэтому я дождался, когда рука стукнет плечо, чуть подался назад и
нанес удар точно в челюсть атаковавшему дикарю.
Тот отшатнулся, сделал пару шагов назад и рухнул на пятую точку.
На меня было собрались кинуться остальные, но тут послышался злой
оклик нашей охраны и конфликт мгновенно затих. Я взял столько еды,
сколько захотел и ушел в свой угол, поглядывая на окружающих и
опасаясь, как бы эта стычка не вызвала гнева надсмотрщиков. Но нет,
тем оказалось плевать.
Так прошли трое суток, за которые ровным счетом ничего не
произошло. Я как мог отслеживал передвижения в лагере и пришел
только к одному выводу. Здесь скапливались ресурсы. Больше ничего
интересного обнаружить не удалось.
За это время удалось полностью восстановиться физически и
по-тихому править энергетические каналы, с которыми было в разы
сложнее. Я опасался привлечь внимание, поэтому действовал совсем по
чуть-чуть. Невидимость выручала. Я её использовал непрерывно всё
это время и навык настолько развился, что закрепился как рефлекс.
Бессознательное автоматически скрывало ядро с энергией внутри. С
каналами аналогично. Если туда не подавать энергию, то и не
заметно. После боя они выглядели, как куча рваных ниток, что
сказывалось и на здоровье в том числе. Поэтому полное
восстановление - это я про физический уровень. Так-то сохранялось
ощущение человека после тяжелой болезни. Могло замутить ни с того,
ни с сего. Или резко в сон клонить. Тошнота и головокружение - к
ним я быстро привык. Насколько, что решился на риск и взялся за
правку.