Тогда Морзер решил пойти другим путём. Хоть во многовековых
схронах памяти хранились воспоминания Старейшины о техниках магии
его рода, причём разных элементов, Морзеру досталась лишь их жалкая
крупица. Но нигде нет ни эха ни отзвука, ни даже простого намёка на
использование молнии в принципе. Всё, что было доступно и хоть
как-то связывало с природой молний - это рунический символ воздуха,
бури и непогоды. Потратив приличное количество магии на
всевозможные интерпретации и комбинирование символов, в добавок
раздосадованный вызванным по нескольку раз дождём, Морзер
засомневался, что вообще сумел заполучить эту способность.
Уверив себя, что в последний раз пойдёт на эксперимент, Морзер
снова изобразил руну воздуха. Перед началом сильной грозы можно
заметить, как тучи словно сгущаются, скручиваются, становясь
тяжелее и плотнее. Сконцентрировав магию в когтях, Морзер начал
неистово обводить круг, создавая то самое вращение. Рисунок
по-немногу начал наполняться светом, пока в конечном итоге у
монстра не вышло создать свой собственный магический круг, что
медленно воспарил в горизонтальном положении. Удивлённый
собственным открытием, Морзер протянул к нему лапу. Когти,
прошедшие сквозь руну начали покрываться сотнями мелких
электрических дуг. Смекнув, что к чему, Морзер в полную силу
направил энергию в лапу, и взмахом, прошедшим сквозь круг издал
громовой раскат. Довольный картиной разрубленного на четыре части
валуна, Морзер вернулся на опушку.
Вид Адрамалиха, вовсю подготавливающего заклинание перемещения
говорил, что пора выдвигаться. Ещё он говорил Морзеру, что маг
колеблется, нервничает, а его лицо изображало странную гримасу
подавленности. Не обращая на этот цирк особого внимания, монстр
лениво зашёл в круг, ожидая Адрамалиха. Тот, в свою очередь,
накинул на плечо сумку из грубой ткани, в спешке проверяя
содержимое. Закончив приготовления, Адрамалих перешагнул границу
круга, спокойно став рядом с монстром. Не говоря ни слова, он
завершил заклинание и они оба со столпом света направились в
неизвестность.
Удивительно, но от яркой вспышки оправился первым человек, а не
зверь. Жаркий, тропический климат ударил незамедлительно, а
удушающая влажность в комбинации с палящим сквозь кроны солнцем,
создавали аутентичную картину тропиков. Почва была рыхлой и вязкой,
ещё толком не высохшей после обильного дождя. Воздух наполняли
ароматы цветов и свежей листвы. Весёлым хором ветру вторили птицы.
Адрамалих произнёс заклинание, и тотчас его ступни буд-то бы
воспарили. На озлобленный рык Морзера, успевшего достаточно
измазаться грязью, он лишь пожал плечами.