- Основываясь на известной мне информации, Корген заключает с
эльфами договор, сроком около месяца, при условии, что он даёт
гарантии на сохранении жизни монстра.
- И ты решил сказать об этом только сейчас? Совет тоже не знает
этого? К чему были все эти обсуждения? - Эфей не на шутку
разгорячился, - Что ещё Корген скрывает от нас? - старец Зерада
усмехнулся:
- А это в его духе. Что-то вроде: "Важен лишь результат". Очень
в его манере сообщать не о попытках, а факте их успеха или
неудачи.
- Ну тогда вопрос решился сам собой! Чего мы ждём, монстра нужно
переправить в крыло Орианны! - на слова Пога, Индрезель лишь
покачал головой.
- К несчастью, вероятность того, что при её методах мы сможем
выжать полноценную информацию, при условии, что в процессе монстр
не обратиться в кровавый фарш - мизерная.
- О, я понимаю, к чему ты клонишь, Индрезел. Оставить монстра на
весь срок в руках Коргена, а на его игрищах собрать всю информацию,
прямо в бою? - Игнорируя раскатывающийся смех Нем'Зарра, он
ответил:
- Именно. Нам осталась последняя вещь, за которой нас собрал
Совет. Поглядим же на нашего зверька.
Двери каюты отворились и стоило магистрам показаться на палубе,
как вся команда тут же построилась. На последующее: "Вольно!" они
разошлись, стараясь держаться от них подальше. Морзер принюхался,
кроме запаха морской соли к нему явились четверо новых,
человеческих. Магистры подошли к клетке вплотную, каждый из них
пожирал его глазами. Морзер не реагировал. Но стоило Индрезелу
подойти биже, как Морзер ощутил запах той самой магии. как на том
же наконечнике в лесу. Зловещая энергия веяла смертью и
разложением. Животный страх обуял Морзера, стоило Индрезелю
протянуть руку сквозь прутья, он начал бешено дёргаться, игнорируя
адскую боль кандалов, все чувства взбунтовались, сердце
разрывалось, каждый его удар словно ломал рёбра. Команда сглотнула.
То, что их магистр способен вселять страх в монстров - это конечно
хорошо, но в этот самый момент каждый воин ордена стал бояться его
ещё сильнее.
Рука в доспехе с продолговатыми пальцами, оканчивающимися
шипами, глубоко пронзила брюхо Морзера. Из раны сквозь перчатку
хлынула кровь, но не струилась дальше, а концентрировалась в сферу.
В конце концов на его ладони образовался небольшой шар, состоящий
из парящей крови. Она отвечала на малейшее движение его пальцев,
играла, словно живая, переливаясь по кругу.