— Я замерзла, — девушка повела плечами, — Пошли уже
назад.
И мы разошлись по своим номерам.
Крид все так же валялся на кровати холодным трупом. Я едва
задумался, какую еще пакость можно с ним сотворить, как кто-то
постучал.
— Можно?! — раздался голос Физика, и входная дверь тут же
распахнулась, — Надеюсь, вы тут голые и в недвусмысленной позе, —
ввалился он в номер.
Следом вошли и остальные Неудачники.
— Ого! Вот это я понимаю — сила искусства! — подняв большой
палец вверх, «оценил» Физик мою роспись по мертвому телу.
— По-о-оберегись! — Химик взвалил пару больших спортивных
сумок на мою кровать.
— И что там? — поинтересовалась я.
— Пистолеты и автоматы. Настоящие. И бронежилеты, —
отозвалась Сирена.
— Слушай, а где это вот так запросто стволы раздают, да еще
и на ночь глядя?
— Как где? В «Беркуте», конечно. Мы же полноценные
сотрудники на задании. Так что вот…
— А гранаты? — деловито поинтересовался Физик.
— Обойдешься.
— Так толку нам от бронежилетов против снайпера?
— А это чтобы ты, болезный, обо что-нибудь не поранился
ненароком. Могу шлемы еще взять, но ты прав, вся эта защита —
просто условности.
— А-а-а!!! Я ослеп! — раздался вопль с соседней
кровати.
— Эх ты, Новичок — ну кто же пастой глаза-то мажет, а? —
разочарованно вздохнул Физик, — Вот всему вас, молодых, учить надо!
А это все потому, что вы пионерами не были…
— П-ш-ш-ш…
— Ты на меня не шипи, малой, — повернулся он к Химику, —
Дядя Физик плохому не научит.
— Я не шипю. Это должен был быть шорох сыплющегося из тебя
песка.
Меня аж чуть до потолка не подбросило, когда сзади, буквально в
паре шагов, раздал звук, словно кто-то действительно опрокинул пару
ведер сухого песка прямо на пол.
Да что б тебе ежика родить!
Сирена. Еще и улыбается, стервочка. Да так обворожительно, что
ей можно простить и настоящий «Камаз» с песком, разгрузившийся да
хоть прямо на мою кровать.
Жертва выглядит не шибко крепким, так что и на полу поспит, или
в ванной.
— Разбираем амуницию и по койкам. Завтра ранний подъем,
особенно это тебя касается, — куратор швырнула в Крида сумку с его
театральным реквизитом.
— Знаю. Помню. Страдаю, — кивнул тот.
— Я положила туда еще и фотографии «цели», в качестве
образца. Рабочий день начинается в десять ноль-ноль, от гостиницы
до Института — двадцать минут тихим шагом.