– Слишком долго, – проворчал Хеймиш, снова наполняя бункер сеном. – Слишком быстро, слишком неистово и слишком долго. Это все, что я могу сказать, но если вы надеетесь узнать расстояние в милях – он не разговаривает.
В дверь конюшни падал утренний свет. Дариус стоял, прислонившись к неровной стене, и его дыхание образовывало перед ним облачка тумана в морозном воздухе – таком холодном, что у него болело в груди.
– Нога поправится? Я… пообещал леди, что вы приведете его в порядок.
– Уже пообещали? – Хеймиш с кривой улыбкой взглянул на него. – Есть другие обещания, о которых мне следует знать?
– Вы можете вылечить его? – оставив вопрос без ответа, поинтересовался Дариус.
– Я могу вылечить любое животное, которое еще не лишилось ног. Я перевязал его колени, и ему нужно отдыхать. Я собираюсь попробовать разогревать ему спину теплыми одеялами и мятной растиркой дважды в день, если он это позволит. Он обязательно поправится. Ему просто нужно время. Две или три недели бережного обращения, а потом я ослаблю режим. Если действовать слишком поспешно, это наверняка его погубит! Передайте это ей!
– Спасибо, Хеймиш. – Оставив конюха с его работой, Дариус направился к дому через маленький двор, но остановился, увидев в дверном проеме Елену, закутавшуюся от холода в коричневое шерстяное пальто. В теплой одежде и зеленом утреннем платье, которые были на ней, он угадал участие миссис Макфедден. Дариус улыбнулся при виде радости на лице Елены, когда она зашагала вперед, чтобы встретиться с ним посередине двора.
– Доброе утро, мистер Торн. – Ей удалось сделать шуточный реверанс. – Я вырвалась за границы больничной комнаты!
– Доброе утро, – ответил он. – Ваш страж знает, или я должен пытаться отвлечь ее, если вы свалитесь с ног?
– Она знает.
– И одобрила? – спросил он, подавив усмешку.
– Конечно, нет! – Елена поправила свой вязаный шарф. – У меня, мистер Торн, безусловно, строгое расписание, во избежание пневмонии и неминуемой смерти.
– Тогда нельзя зря тратить время! Самсон ждет вас. – Он подал ей руку и, ведя ее через грязный двор, обратил внимание, что на леди ее сапоги для верховой езды. – Хеймиш! – крикнул Дариус, когда они вошли в конюшню.
Конюх сердито поднял голову, но, когда увидел владелицу Самсона, выражение у него на лице из откровенно возмущенного вторжением мгновенно превратилось в ошеломленное.