А тут еще Блумфильд крикнул с берега, точно в насмешку:
– Живее, Парсон! Да, вот еще что: как отведешь лодку, зайди к сторожу и скажи ему, чтобы он растянул во дворе сетку для крикета. Только смотри, не копайся!
«Стоит ли жить после этого?» – подумал Парсон. Попробуй он только ослушаться Блумфильда и не зайти к сторожу, выйдет целая история. А зайти – непременно опоздаешь на молитву. Теперь половина восьмого. Утренняя молитва начинается в восемь, а сторожка в пяти минутах ходьбы от шлюпочного сарая. А тут еще перевод и глаголы… Думай не думай – все равно не поможешь… И искупаться не удалось, да уже и не успеть… После обеда разве? Нет, после обеда ему наверняка предстоит провести очень неприятные полчаса в кабинете директора. Какое уж тут купание…
На этом размышления Парсона были прерваны. Он услышал сзади громкий смех и плеск весел: его догоняла лодка с тремя второклассниками. Парсон сразу узнал их: это были три известных буяна из отделения Вельча. На руле сидел наш знакомый – Пилбери. Узнав Парсона, он весело крикнул ему:
– Берегись! Сокрушим!.. Навались на весла, ребята! Раз, два, три! Засади его носом в песок! Попался, брат, не уйдешь!.. Четыре, пять, шесть!.. Ура!
И неприятельская лодка с победным кличем налетела на свою соперницу. В следующий миг несчастный Парсон уже лежал на спине под скамьей, его лодка стояла у берега, зарывшись носом в песок, а торжествующие противники плыли вниз по реке, оглашая воздух веселым хохотом.
Это маленькое приключение, как легко поймет читатель, отнюдь не успокоило взволнованные чувства Парсона. Не говоря уж о смешном положении, в каком он оказался по милости этих буянов, мальчик долго провозился с лодкой, прежде чем удалось столкнуть ее в воду. Конечно, теперь нечего было и думать заходить к сторожу: он боялся, что и без того опоздает на молитву.
Высвободив лодку, Парсон налег на весла и пристал к шлюпочному сараю без семи минут восемь. К счастью, он догадался передать поручение Блумфильда сыну сторожа, принявшему от него лодку, посулив ему два пенса[4], если он аккуратно передаст поручение своему отцу. Затем Парсон бегом пустился к школе и успел как раз вовремя, чтобы незамеченным втиснуться в толпу молящихся.
Нельзя сказать, чтобы в этот раз Парсон усердно молился. Чувство неудовлетворенной мести за только что произошедшее и неприятное предчувствие того, что ожидало его в ближайшем будущем, совершенно поглощали его мысли, не позволяя вникать в смысл слов, которые он слышал. Однако в течение получаса, пока продолжалось чтение молитв, мальчика никто не погонял, и это само по себе уже было для него некоторым облегчением и утешением.